Дебют магии

Инфион вошел в менее заставленное помещение. Эта комната была первой, в которую попадали клиенты, войдя в лавку. Тут расположился небольшой стол, за которым приходилось стоять и Инфиону, работая кассиром, а в стороне ютилась пара маленьких шкафов и несколько стульев.

Бурт принимал какого-то клиента.

– О, а вот и ты! – произнес хозяин лавки, завидев Инфиона. Бурт встал и неспеша пошел на встречу мужчине в синем.

– Посмотри-ка пока за нашим покупателем, а я пойду приготовлю его заказ, – проскрипел Бурт и, взяв колбу из рук Инфиона, выдал некое подобие улыбки и направился куда-то вглубь лавки.

Волшебник же направился к покупателю. Лицо клиента выражало явное удивление с нотками первобытного ужаса, ведь если вы не привыкли к Бурту, то можете быть весьма шокированы его внешностью. Это практически то же самое, что увидеть черта посреди белого дня, и именно поэтому клиентов обычно встречал Инфион.

– Не беспокойтесь, – обратился мужчина в синем к клиенту, – он может выглядеть пугающе, но он не жуткий. Если не выводить его из себя, конечно. Так что вы хотели купить?

А главная площадь Златногорска продолжала кипеть. По брусчатке проносилось бесчисленное количество людей, которые либо спешили на работу, либо пытались что-то продать другим. Площадь украшали ажурные фонари, похожие на леденцы-палочки и работающие на магическом пламени. Но сейчас они были выключены и служили своеобразными «сиденьями» для чаек.

Но, как и многие другие места, этот город не всегда был таким людным. Свою славу он приобрел в Эпоху Философов, период истории, когда каждый алхимик был одержим созданием Философского Камня – вещи, которая могла превращать другие породы в золото. Но удача улыбнулась Златногорску, и такой алхимик нашелся именно в этом прибрежном городке.

Звали его Фустом.

Но, к его великому сожалению, правительство конфисковало Философский Камень и сожгло все наработки по этому вопросу, а также каким-то образом стерло воспоминание о создании так называемого «Алхимического Чуда» из памяти Фуста. Зато, золотые монеты теперь стало чеканить намного проще, ведь именно для этого и использовался Философский Камень. Сам алхимик тоже не остался без почестей: правительство постоянно обеспечивает его золотом. Ну и, конечно же, именно благодаря Фусту Злантогорск обрел столь большую популярность. Но алхимик все еще пытается вспомнить, как же он создал Камень, чтобы сделать копию лично для себя.

Дверной колокольчик зазвенел, и в лавку Бурта зашел пожилой человек. На нем красовалась, хотя, в случае конкретно этого человека скорее торчала фиолетовая мантия с высоким воротом, как у консервативных вампиров, придерживающихся склепов, темных плащей и тонких рук, а не накачанной груди. Под мантией виднелась желто-золотая рубашка с черными пуговицами. На лысой голове свой лагерь разбил гарнизон волдырей, не самым успешным образом заменявший волосы. С острого и крючковатого носа, напоминавшего клюв коршуна, свисала капля какой-то жижи.

– Добрый день, господин Фуст! – поприветствовал неожиданного гостя Инфион. Он знал создателя Философского Камня по двум причинам: во-первых, потому что каждый человек в городе знал его, а во-вторых, господин Фуст и Бурт Буртсон были знакомы и довольно часто проводили свои стариковские дни за чашкой чая, беседуя о том, о сем, периодически на что-то ворча (ворчал, в основном, Фуст).

– Добрый, – ответил гость. Голос его хрипел, – а где начальство, а?

– Начальство за работой! – раздался из-за стены голос Бурта. – Проходи пока, устраивайся.

– Я догадался, – съязвил алхимик.

Неспешно передвигаясь по полу лавки, создатель Философского Камня дошел до деревянной лестницы, ведущей наверх, и не спеша стал подниматься по ней. Ступени поскрипывали под его ногами. Хотя, возможно, скрипел и сам Фуст, ведь возраста он был уже весьма и весьма солидного.

Оказавшись на втором этаже, он тут же, как на автопилоте, отправился в уютный уголок. Там стоял чайный столик, по обе стороны от которого располагались два солидных кресла, обитые алым бархатом. Старик с большим удовольствием плюхнулся в одно из них, а спустя пару минут на второй этаж поднялся и Бурт, занявший второе кресло.

А Инфион, который не первый раз присутствовал во время визита Фуста, уже заваривал чай, заливая листья кипятком. На кухонном столе в лучах света, проникающих сквозь окно, блестела металлическая банка зелено-розового цвета, на которой мерцала надпись «Чайное блаженство». Струя пара вырвалась из чайника, не желая больше оставаться взаперти, и воздух наполнился приятным лимонно-мятным запахом. Инфион взял металлический поднос, поставил на него две фарфоровые чашки, чайник и, убедившись, что на подносе именно чай, а не что-либо другое, отправился на второй этаж.