Дебютная постановка. Том 2

– Ты меня разводом пугаешь, что ли? Да ради бога, пусть разводится! Тоже мне, великое счастье: быть женой Николая Губанова, который за всю жизнь прочитал три книжки, из которых одна – Уголовный кодекс, а еще одна – букварь. С твоим братом даже поговорить не о чем, ему не интересно все, что не касается его работы. Лучше уж совсем без мужа, чем с таким.

– Понимаю, – кивнул Михаил. – Нужно искать родственную душу, которая тебя понимала бы. Нашла?

– Кого? – тупо переспросила Лариса.

– Того, к кому ты уйдешь, когда Колька тебя выгонит к чертовой матери.

– Да пошел ты! – взорвалась она. – С чего это он меня выгонит? Может, я сама от него уйду, еще и дверью хлопну.

– И куда пойдешь? – насмешливо спросил Миша. – К любовнику?

– Нет у меня никакого любовника.

Ну, положим, есть, и Михаил прекрасно знал, кто именно. Беда, однако, в том, что этот человек не свободен и свободу от супружеских уз обретать отнюдь не собирается, у него двое несовершеннолетних детей и вполне приличная репутация в Союзе писателей, портить которую ему совсем не с руки.

– Коль нет любовника, то идти тебе, моя дорогая, некуда. Где у тебя мама-старушка проживает? В деревне под Калугой? Ты туда собираешься съехать? Подозреваю, что нет. У тебя в Москве работа, друзья, поэты твои богемные. А жить где? Только здесь. Допустим, пока Юрка учится в Омске, вы с Колькой будете жить как соседи, в разных комнатах. А потом, когда парень вернется? Он уже на втором курсе, между прочим, ему учиться осталось всего два с половиной года, и эти два с половиной года промелькнут так быстро, что ты и ахнуть не успеешь. Вернется молодой мужчина, офицер, захочет устроить свою личную жизнь, приведет в дом невесту, потом жену. Как ты себе представляешь жизнь в разводе в таких условиях?

Лариса допила бутылку одним глотком, поставила пустую тару на пол, посмотрела вызывающе.

– Квартиру разменяем. Я здесь прописана, имею право на свою долю жилплощади.

– Прекрасно! Вот это, – он широким жестом обвел рукой вокруг себя, – меняется только на две комнаты в коммуналках. Даже на «однушку» и коммуналку это не потянет, метраж маленький, планировка неудобная. По общей кухне соскучилась? По очереди в ванную? По склочным соседям? По бараку, из которого наша семья тебя вытащила благодаря труду нашей матери? Ты – смазливая деревенская девчонка, которая жила в общаге и не имела ничего, а теперь живешь в отдельной квартире с мужем, который получает очень приличную зарплату. Давай, двигай вперед, к разводу, живи неизвестно где на свою зарплату лаборантки. Ты этого хочешь?

– Да пошел ты… – повторила она, не очень, впрочем, уверенно. – Тоже мне, учитель жизни нашелся. Иди своих милиционеров воспитывай, а меня не надо.

Михаил помолчал.

– Я не пытаюсь тебя воспитывать, Лара. Я пытаюсь донести до тебя простую мысль: не нужно провоцировать моего брата на резкие движения. От развода ты не выиграешь, поверь мне. Ты много чего потеряешь и ничего не получишь взамен, кроме свободы, которую тебе некуда будет девать. Да, ты сможешь пить, сколько захочешь, хоть каждый день с утра до ночи. Но это и все. Это единственный плюс, остальное – сплошные минусы и неудобства. Пойми же, я тебе добра желаю.

– Ты? Мне? Добра? – Лариса громко расхохоталась. – Да ты никогда меня не любил! Ты вообще людей не любишь. Какого добра ты можешь мне желать?

– А вот теперь слушай внимательно, – сказал он совсем тихо и очень твердо. – Да, ты мне никогда не нравилась и я тебя не любил и не люблю, это правда. Но разве я обязан? У каждого человека внутри есть встроенный механизм, благодаря которому мы любим тех, кто одной крови с нами. Вся наша семья – одной крови, мы все кровные родственники. Кроме тебя. Мать, Коля, Нинка, Юра – мы все родня, и мы любим друг друга независимо от того, есть у нас недостатки или нет. Даже если кто-то совершает поступки, которые нас бесят, мы не перестаем его любить. Хотели бы перестать – да не можем, потому что механизм работает. Ты – совсем другое дело. В твою сторону наши механизмы не направлены, мы не умеем и не можем тебя любить, мы можем только терпеть тебя, мириться с твоим присутствием, но и то ровно до тех пор, пока ты не бесишь. А ты уже бесишь, моя дорогая. Если ты доведешь моего брата до развода, то Колька будет злиться, мать начнет переживать за него, Юрка тоже неизвестно как к этому отнесется. Вся семья будет на нервах и в страданиях. Мне это надо? А тебе? Напоминаю: ты ведь продолжаешь жить здесь на правах соседки, и вся эта нервотрепка с упреками и выяснением отношений окажется у тебя на голове. Так что имей в виду: я желаю добра в первую очередь своей семье и себе самому, но в данном конкретном случае это равно тому, что я желаю добра и тебе. В этой ситуации твое добро и наше – одно и то же. Усвоила?