Дед

Всё летит: жизнь, люди, маршрутка вот незаметно довезла до мастера. Только дорогу перейти. Вылез, руками поднимая то один, то другой костыль. Палку не брал, ходил прямо, ступни высоко не поднимались, шаркали по асфальту галошей, второй. Трудно, только материться по пустякам не привык, дед и отец примером. Перешёл по зебре, водители не сигналили, хоть и молодые, ведь спешат. По обледеневшему тротуару двигался не торопясь. Одни прохожие, обходя, про себя замечали, что «упадёт старик, поскользнётся», другие – «без родни живёт», у третьих мелькало что-то наподобие «из ума выжил, за хлебом сам попёрся, как будто некому». Многие не думали, они бежали, озабоченные проблемами, или просто уважали жизнь во всех её проявлениях. А старик чувствовал в себе силу жизни, не считая ног, ёж им в носок.

Подойдя к крыльцу, он увидел другую вывеску. Поднялся на три ступеньки, заглянул, убедился. Ума большого не надо, чтобы понять. «Дочка, где мастера сидят, телевизоры налаживают?» Девушки, с готовностью сделав перерыв, объяснили. Через дорогу, парк, прямо, направо, налево, пройти, там недалеко и видно. Парк… Он в северной части города находится. Видать, новый. Гляну, гляну, внуки рассказывали про памятник. Уважаю. Отец воевал, дед старый уже был, не взяли…

На пенсию вышел, сил много, по дому старался, только в стране кувырком всё. Жена ещё работала, дочь самостоятельно, отдельной семьей жила. Наверху решили, что счастье не в деньгах, поэтому зарплату и пенсию задерживали, талонами давали и макаронами. Устроился подработать, зятю с дочерью помогал. Дочь не ошиблась – зятя доброго выбрала. Почему не помочь? Одна семья-то. Они старикам, те – им. Так пережили и безденежье, и беспредел, и даже название строя. Зарплаты и пенсии в норму пришли. Внуки порадовали.

Вдали памятник. Правильный, по заслугам стоит. Так и нужно. Дед остановился. Не слышно почти машин на дороге, взрослые редки, только маленькие дети с портфелями, размахивая мешками на длинных верёвочках, торопятся, обегая его. «Мастера позову, починит, программ больше – жисть веселей». Дорожка к постаменту заледенела, сверкала, не помогало и показавшееся солнце. Пробираться пришлось с опаской.

Человек держит ребёнка. История о настоящем герое. Вот и жена была настоящей. Другом. Не жалела ни ему, ни дочерям, ни внукам и капли себя. Один раз посмотрел на её зимнее пальто и шапку (мода на норковые была) и уговорил отложить на новые. Под Новый год заявляет, мол, компьютер надо детям, что это, внуки без развития растут. Прогрессивная была, царство ей небесное. Старик перекрестился у памятника и двинулся дальше. Возразил тогда, рассердилась, до вечера отмалчивалась. Отдали. Восторгов было!

Годы крутили его. Без бабки, как он по-домашнему называл её, прожить, может, и мог бы, но внук женился. Зачем снимать? Дочь предложила отдать дом молодым, а ему не мыкаться в одиночестве и перебраться к ним. Родная кровь не обижала, с зятем ладили. Только в последнее время пройдёт тот, бывает, и бросит без злобы: «Ну, дед, разоришься на свете с тобой!» Или спустится на кухню вечером: «Вот полуночник-то наш, всё за новостями уследить хочет!» То один канал пропал, то второй не отыщется. Как накрутил кто-то.

– Дочь, я правильно иду, тут где-то телевизоры ремонтируют? Переехали, не могу найти.

– А почему Вы сами? Попросили бы детей? Или один живёте?

– Они работают. Что по пустякам-то.

Объяснила.

– Вы дойдёте?

– Дойду, куда торопиться.

– Я вас провожу. Только как назад? Может, такси вызвать до дома?

Он хитро, но дружелюбно посмотрел на неё: «Тогда мне сначала придётся отвезти тебя, потом уж домой». – «Близко мне, не придётся». Шли не спеша, старик ронял о себе незначительные обрывки фраз.

Мастера не было на месте. Что у вас? Каналов мало. Смотреть нечего. По какой причине? Кто его знает? Можно записаться. Но вызов платный. Какое подключение? А домашние что говорят? Не в том дело, дедушка, не в том… Боюсь, зря вызовете. Возьмите телефон, позвоните, выясните причину, договоритесь.

Согласный с исходом дела, он взял бумажку. Подъехало такси. Старый человек забрался на переднее сиденье, со скрываемым усилием укладывая ноги в неуклюжих галошах, и, довольный собою, назвал адрес.