Дед

— Дыши, — шепчет, глядя в его потрясенные глаза.

Гриша делает пару глубоких вдохов, прислонившись на мгновение лбом к ее лбу, и, не отрывая взгляда от широко распахнутых девичьих глаз, начинает медленные, плавные толчки. Его не хватает надолго. И ничего удивительного в этом нет. Последний секс у него был десять лет назад. Да и то, что он первый у Принцессы, не добавляло самообладания. Точнее, вообще делило на ноль любую выдержку. К тому же, не хотелось причинять девушке лишнюю боль. Это только в книгах первый раз может быть в удовольствие. А на деле же это достаточно болезненный процесс. Кончает со стоном, уткнувшись в шею Принцессе. И вместе с оргазмом в голове взрывается еще что-то мощное и бесконтрольное, превращающее все его барьеры в руины. Он оголен, как никогда до этого. Скатывается с девушки осторожно и привлекает ту в свои объятия, нежно поглаживая по волосам, целуя светленькую макушку. Господи, она же девчонка совсем. Привыкшая совсем к другому. А что, если ей надоест? Очередная волна паники накрывает с головой. Дыхание перехватывает, Лена приподнимается на локте и, глядя прямо в переполненные паникой глаза, улыбается мягко, повторяя, как мантру:

— Дыши, любимый… Дыши.

Гриша обнял Принцессу изо всех сил и вдохнул полной грудью только ей присущий аромат. Он не будет заглядывать наперед. Пусть все идет, как идет.

— Лен, — вдруг вскидывается мужчина, — я такой дурак!

Засыпающая уже Плюшка с трудом разлепила веки:

— Почему?

— Я же ну… не предохранялся совсем.

Лена проснулась мгновенно. Поймала его полный тревоги взгляд. И, отвернувшись, неловко проговорила:

— Ты переживаешь, что я забеременею?

— Я переживаю, что не позаботился о тебе, — отвечает мужчина, аккуратно разворачивая девушку лицом к себе.

Плюшка неохотно развернулась и, смущенно уткнувшись в шею любимого, прошептала:

— Не беспокойся. Я не могу иметь детей.

Гриша замер на мгновение, а потом все-таки поинтересовался:

— Почему?

Как ему объяснить? Как вообще признаться любимому мужчине в том, что она, по сути, неполноценная? Что в ней отсутствует главная женская функция. В ней просто нет такой опции, как таковой. Не заложила природа.

— У меня дисфункция яичников. Лечению не поддается. Никакому лечению, — шепчет приглушенно.

— А вы пытались?

— Сколько раз… У меня с детства что-то не то с гормонами. Меня и Плюшкой прозвали потому, что я на этой почве пухленькой всегда была.

— Может быть, еще можно…

— Нет, Гриша. Я столько натерпелась с этим лечением. Где меня только не обследовали. Пожалуй, все методы испробовали. Только даром… Не судьба. Так что… не волнуйся, — заканчивает скомкано.

Гриша поджимает губы. Это какая-то вселенская несправедливость, что такие светлые, добрые женщины не могут родить, в то время, как всякие твари плодятся, как кошки. Ему даже представить сложно, как его светлая девочка переживала это все. Для нее, наверное, бесплодие стало серьезным ударом. И ведь не озлобилась, не очерствела. Невероятная женщина. Его… Целует пальцы Принцессы, преклоняясь перед ее силой. Восхищаясь ее женственностью. Желание просыпается вновь, накаляя пространство. Лена вскидывает смущенный взгляд:

— Гриш…

— Прости, Принцесса, оно само… — оправдывается бессвязно, отодвигаясь.

Глаза девушки теплеют, в них появляются задорные смешинки:

— Как ты меня назвал?

— Принцесса. Моя принцесса, — повторяет зачем-то.

— Твоя, — расцветает девушка, — только твоя.

Гриша не выдерживает, склоняется над Леной опять. Целует сладкие губы. Жадничает, торопится. Будто боится не успеть. Глупый. Она же теперь все, что хочешь, за него отдаст. За взгляд этот теплый, переполненный нежностью, за руки сильные и красивые. Она вообще обожает его руки. И всего его обожает. До дрожи в коленях просто.

— Люблю тебя, — шепчет Лена, в то время как его руки опускаются на ее грудь.

— Леночка, хорошая моя, девочка сладкая.

Девушка буквально тает от этого его «моя». Всхлипывает жалобно, подставляясь под жаркие поцелуи. По венам бежит огонь, разгоняя по телу желание. И хочется чего-то неведомого… Так хочется, что перед глазами темнеет. Ее первый раз был болезненным, несмотря на то, что любимый старался действовать, как можно нежнее. И, видимо, поэтому ей не удалось получить удовольствие по полной… А теперь желание вернулось, скручивая низ живота.

— Гриша, Гришенька — шепчет бессвязно, в промежутках между поцелуями. Водит руками по его сильным плечам, поглаживает дрожащими пальцами седой затылок. А он с ума сходит от этого хриплого «Гриша». Трется о ее влажные складочки, целует всю с головы до ног. Лена постанывает тихонько и хнычет жалобно, потому что нет сил терпеть. В ней зарождается что-то неконтролируемое, и ищет выход. Гриша опускает пальцы на маленький набухший клитор, поглаживая тот в такт своим движениям.

— Давай, Леночка, солнышко мое… Давай… — торопит девушку, потому что даже от простого петинга он улетает, сдерживаясь из последних сил.

И она взрывается, широко распахивая глаза. Счастливая и потрясенная новым опытом. Это так… прекрасно.