Дед

В этот момент дверь отворили снаружи, впустив облако морозного пара. Здорово мело в тот день на улице! Даже вторая дверь в сенях не шибко спасала. Ну да хоть снега не нанёс незнакомец, и то спасибо.

Незнакомец, впрочем, оказался какой-то неправильный. Общество оглянулось, увидело путника и вновь стало жевать, выпивать, гуторить. То есть незнакомец для складских был и вовсе наоборот – знакомец! Это я по неопытным своим годам видел его впервые.

Гость снял шапку, обвёл глазами помещение и вроде как поклонился честному собранию. Был он немолод, а пожалуй, что и стар. Он неспешно, чинно прошагал через залу, так что я хорошо его разглядел. Сплошная зависть: зимняя куртка и штаны, ладные ботинки с высоким берцем, всё из снаряжения спецразведки! Поверх куртки – разгрузочный жилет, весь в подсумках и кармашках. На груди, чуть смещённый вправо стволом вниз – чудо чудное! – настоящий автомат Коробова!

И так вся кумплекция ладно сидела на хозяине, что было ясно: не один год и не одну сотню вёрст он с ней отшагал. Серьёзный мужчина, без дураков.

Интересные выводы получались при первом же взгляде. Пришёл издалека, не местный, иначе я бы его знал. Пришёл один. А это, товарищи, чёрт знает что! Один, ночью, в Пустоши, да ещё зимой!

Я как раз стоял за стойкой и протирал пивные кружки, когда странный старик повёл себя и вовсе странно.

Он, не чинясь, дошёл прямиком до Кухмистера, который с ним поручкался, оторвавшись от своей книжки.

– Здорово, Старый! – сказал он и положил томик на стойку.

– Здорово, Семён! – ответил гость и ухватил книгу рукой, повернув названием к себе. – Диккенс. «Оливер Твист». Просвещаешься?

– Развлекаюсь, Старый. Если бы надо было просвещаться, я бы книгу о вкусной и здоровой пище освоил.

– Скорее уж «Граф Монте-Кристо», оно тебе больше пойдёт – про побег из тюрьмы. И как тебе Диккенс?

– Душевно и на жизнь похоже. Такая сволочь этот Феджин! Чисто наш покойный Жид, царствие ему небесное. Ладно, Старый, сдавай оружие, у нас не положено, сам знаешь.

– Принимай, – гость ловко вылез из разгрузки, снял автомат, передав всё Кухмистеру. – Сообрази мне свои знаменитые грибы с картошкой, будь другом.

После чего старик обернулся и сел прямиком за хозяйский стол по правую сторону от стойки! Как будто так и надо! Я даже слегка ошалел.

Ошалели и деловые, переставшие есть, вовсю разглядывая диковинного человека. Тот неспешно снял куртку, повесив на крюк возле печки, подвинул стул, поддёрнул штаны и расположился, словно никуда не уходил.

– Эй, Вакса! Прекрати пялиться и звездуй на кухню, – бросил мне Кухмистер из своего угла. – Неси сковороду грибов в сметане, сто водки и один ломоть хлеба. И проследи, чтобы чай заварили с липовым цветом.

– Казённую? – уточнил я на всякий случай. – Водку брать казённую?

– Не, тащи хреновуху, что вчера поставили.

Я исполнил всё в точности, не переставая дивиться таким церемониям. Этак Семён привечал разве что Ферзя да пару-тройку его ближников. Впрочем, кто я такой и что вообще знаю? Очень немного.

Гость не спеша расправлялся с упоительной кухмистеровой картошкой, успев раз причаститься от графинчика, исходившего ледяным потом. Налил по второй, когда к нему за столик подсел тот самый неугомонный деловой Коля.

– Ты чего один бухаешь, старый? – поинтересовался он, утвердившись на стуле. – Давай вместе выпьем, как промеж пацанов принято. Наливай!

И Коля хлопнул о скатерть своей стопкой.

Гость на делового даже не взглянул. Приняв вторую, он взялся закусывать, всё так же молча.

– Э! Старый! Ты не охренел?! Ты попутал, старый?! – Коля завёлся с места в карьер. – Да ты меня чего, вертел, что ли? А?!

В кабаке стало тихо. Слышно было, как Кухмистер шелестит страницами за стойкой.

– Не дерзи незнакомым людям, – ответил гость, прожевав. – Это раз.

– Чего ты сказал?!

– Без приглашения за стол не садятся. Это два.

– Жить надоело, старый?! Мне что-то не нравится…

– Подошёл, так представься, и не ори, как обезьяна. Это три. А как тебе нравится, петухам расскажешь, ты в этом крепко разбираешься, судя по всему.

Коля весь подобрался, напружинив ноги. Как по волшебству, в руке его сверкнула финка.

– Попишу, коз-з-зёл…

Дальше он ничего не сказал и как-то сразу расслабился, не захотел прыгать. Я бы тоже не захотел. Над столешницей показался мрачных размеров чёрный пистолет. Когда старик его выхватил и откуда, я рассмотреть не смог.

– Ну попиши, – спокойно пригласил гость.

– Стыдно, Колян, – послышался голос из-за стола деловых. – Мне за тебя стыдно. Если сейчас уважаемый человек тебя продырявит, я пальцем не пошевелю, потому что ты ведёшь себя как баран.

– Рыбак, да я… – попытался оправдаться тот.

– Закрой рот с другой стороны. Спрячь перо. Встань. Извинись перед человеком. Вернись на место. Отдыхай. Ясно излагаю? Да не бубни! Внятно извинись! Наехал-то ты вполне внятно!

Разобравшись с захромавшей в обществе дисциплиной, глава деловых встал и подошёл к столу гостя.

– Разрешите присесть? – Тот указал рукой, мол, ничего против не имею. – Я Рыбак. А как вас величать?

– Дедом.

– А по имени отчеству?

– Деда достаточно. И можно на «ты».