Дед, бабайка и чумовой парик (СИ)

Шаги по бетону были гулкие и неровные. Сон какой-то. Сон нехороший. Я молча снова пробралась на восьмой уровень, не говоря ни слова дернула Адро за рукав, он тоже ничего не спрашивал, только стукнул по кнопке лифта. Пока он вверх ехал, ни одного нового пассажира не было.

У выхода нас Лира ждала. Она сразу же с вампирской мордой взглядами обменялись и как-то поникла.

– Нас… на работе ждут.

– Какая ей работа, только взгляни…

Я тихонько сползла по стене. Совсем сил нет куда-то идти сейчас. Отчаяние – худший из пороков.

– Думаю, ты же догадалась, что знай Рей хоть тысячу способов, все равно бы тебе не сказал, не хочет, видите ли, ввязывать… – самодовольно начал уголек, но тут же был схвачен и крепко сжат.

– Что ты знаешь, выкладывай!

– Ну… Предложенный мною способ в силу твоего эгоизма, вряд ли тебя устроит… Знаешь же, что высшая награда для всех призраков – покой. И есть один способ Рея туда отправить. Он должен вспомнить свое настоящее имя. Ну, или кто-то может помочь ему вспомнить…

========== Часть 60 ==========

Высшая награда для призрака – покой. Не Ад и не рай, а что-то вроде Чистилища. Только оно – обитель вечной скорби и вряд ли имеет отношение к покою.

Рей с возрастом ничему не учится.

Тот город, скорее всего, будет-таки уничтожен. В итоге призрак ничего, кроме собственной казни не добился. Но если честно, плевать мне на это раз тысячу, потому что теперь нет больше в его глазах того мерзкого оттенка покорности, который раньше мне все покоя не давал. Такой саморазрушающий, слишком жертвенный и чрезмерно равнодушный уже ко всему, а к себе – в первую же очередь. Как же он меня, мать твою, раздражал.

А теперь его нет. Правда вместе с ним, кроме, наверное, разве только усталости, уже и ничего нет. Но и она… Она сама по себе какая-то до чертиков, до издевательства бунтарская.

Увидеть бы этого шестьдесят шестого. Интересно, что у него в глазах там плещется. Я даже не берусь судить. Адро говорит, что таким как он, мне, человеку, лучше всего и вовсе не попадаться. Тем более времена сейчас тяжелые.

На деле, в замке почти все время ночь, а огни наступления с каждым часом все ближе. Скоро уже для одной из сторон все будет кончено.

Тяжелая папка свалилась на стол, вырывая из бестолковых моих раздумий, и вздымая кучи пыли, от которой я уже исчихалась вся.

– Честно говоря, не думал, что ты согласишься, – уголек протяжно вздохнул, приземляясь на доставленный трофей.

– Он мучился этим миром, – я носом уткнулась в очередную сводную книженцию, – и до сих пор мучается нестерпимо. Я для него что-то вроде утешения, и я не против, но… Он большего заслужил.

Адро неоценимо содействовал. Он еще и пропуск к архивным данным библиотеки умудрился достать, правда, долго не соглашался, но ведь заранее знал же, что отговаривать бесполезно, что согласиться в итоге придется все равно.

Меня, правда, по уговору нашему не должны были тут заметить. К счастью, библиотека – место не самое посещаемое, достаточно было одной Лиры, которая на стреме стояла. Нас сейчас не сильно искали и трясли из-за работы, достаточно было только Клеменси предупредить, что мы пропустил пару дней по болезни.

В итоге, все так издевательски удачно сложилось, что я, потеряв счет времени давно уже, сидела в архиве, перебирая личные дела, справки, договоры и объяснительные – все, что могло бы хоть как-то помочь добраться до желаемого.

– Ты не права. Вот странно, да? Вроде бы много про него знаешь, а вроде и половины не знаешь. Он, небось, весь запутался, бедный. Не знает, где ему лучше. Там, одному, или здесь, с тобой. Всю жизнь об одном мечтал, а выходит, что ему другое надо, – задумчиво рассуждал уголек, выбирая комья пыли из шерсти.

– Ничего ему не надо, – еще одна папка за ненадобностью отправилась на пол. Спину ломило немилосердно, – он замотался со всем этим. Только больше путается и больше мучается.

Я говорила, и руки мои дрожали.

И голос неровный был почему-то.

Эта вся ерунда, которая в конечном итоге вышла очень может даже быть взаимной. Недаром он все это время так адски со мною тискался, а сейчас ввязывать не хочет, хотя на самом деле ввязала его я.

Исключительно по собственной дурости.

А Рей с завидным упорством и спокойствием прошел весь свой путь до самого конца. Точней, до критической точки, дальше которой идти не должен, потому что попросту это несправедливо, и он другого заслужил.

Все это может быть, но мне дико не хочется, чтобы Рей мучился. Люди забываются со временем. И это здорово.

Правильное решение, оно одно всего. И в этом вся его сложность.

Я близко-близко к глазам подняла очередную справку.

========== Часть 61 ==========

И чего они все тут такие потертые до невозможности, ни слова без труда. Да черт возьми.

Я уже устала стряхивать с ресниц воспоминания о теплых пальцах, какие же они навязчивые все-таки.

– Александра-а, – по слогам уныло протянул Иероним, – поднапрягись. Времени у нас… оу, не больше получаса всего-то. С преступными элементами здесь не церемонятся. Ну да, точно. Я слышал колокол. Через час казнь на площади.