Дед Снегур и Морозочка

– Вовсе нет, – встал на защиту коллеги Алексей Юрьевич, – Сергей просто заблуждался. В истории медицины много страниц, и не все они заполнены описанием побед. В древние времена лекари находили камни особой формы и обкладывали ими больного, они считали, что таким образом изгоняют из тела хворь. В Средние века от чумы пытались избавиться при помощи земли, заболевшего закапывали в яму и думали, что ему помогают. А сколько ошибок в фармакологии? Опиум считался безобидным болеутоляющим, его в девятнадцатом веке прописывали даже грудным детям при желудочных коликах. Но всегда находились врачи, которые, не сдаваясь, шли к своей цели. Доктор Эдуард Джениер, первым прививший оспу, наш хирург Пирогов, сделавший первую операцию под наркозом на поле боя, Илизаров с аппаратом для костей, Святослав Федоров с искусственным хрусталиком, – все прошли через огромные трудности, прежде чем сумели доказать свою правоту. Науке нужны и ложные теории, без них, пусть вам это не кажется странным, нет прогресса. Когда-нибудь синдром Фаултона победят, и это будет победа и Козлова. Но пока рассчитывать не на что, у Сергея не было ни одного положительного результата.

– А куда делись больные после кончины врача? – вернула я собеседника с высот науки на землю.

Алексей Юрьевич удивился:

– Ну… кто куда, а почему вы этим интересуетесь?

– Похоже, их родственники очень заботливы, платили деньги, надеялись вылечить несчастных, – сказала я.

– Вероятно, – согласился Гладков.

– Может, они нашли второго Козлова? Пожалуйста, проверьте, куда уехали бедняги?

Алексей Юрьевич не стал спорить и взял «мышку».

– Фамилий и имен я не назову, это нарушение врачебной тайны. А в остальном… так! Одна из женщин умерла накануне выписки. Остальных, двух мужчин и девушку, забрали члены семей, других сведений нет.

Не успела я переварить эту информацию, как в кабинет вошла Юлия.

– Можно посмотреть коттедж, – объявила она.

– Прекрасно, – обрадовался Алексей Юрьевич, – ступайте, подумайте и завтра возвращайтесь с ответом. Вынужден поторопить вас с принятием решения, вип-палаты у нас долго не простаивают.

Мы с Юлей вышли во двор – и схватились за руки. Сильный порыв ледяного ветра чуть не сбил нас с ног.

– Ну и погода! – закричала медсестра и закашлялась.

Я молча семенила за Юлией. Идти пришлось довольно далеко, в конце концов мы очутились в небольшом домике и сняли в прихожей верхнюю одежду.

– Давайте расскажу вам об отделении, – предложила Юля, натягивая на сапоги бахилы, и, не дожидаясь реакции спутницы, начала лекцию.

Через пять минут я узнала, что территория вип-отделения тщательно охраняется, больные между собой не общаются, они гуляют в двориках, прилегающих к домикам. Посещать клиента могут лишь близкие родственники, им выдают пропуска с фотографиями. Никого из посторонних сюда не пропустят. Высокий забор, будка охраны, камеры и тщательно запертые двери, – просто тюрьма, а не санаторное отделение. Психически нестабильного человека постоянно стерегут, при нем неотлучно находится медсестра, она живет с пациентом, не покидает его ни на минуту, служит для него мамой, другом, выслушивает жалобы, развлекает его. После того, как подопечный покидает клинику, медсестре запрещается с ним встречаться.

– А если больной здесь находится год? – удивилась я.

Юля развела руками, на ее правом запястье сверкнули бриллиантами дорогие, похоже, антикварные часы, наверное, доставшиеся медсестре от мамы или бабушки.

– Значит, она с ним проведет двенадцать месяцев, это часть терапии.

Я поправила растрепавшиеся под капюшоном волосы.

– И жены, чьи мужья здесь оказываются, не ревнуют их к молодым леди в белых халатах?

Юля усмехнулась.

– Нет. Вам придет в голову испытывать любовь к клизме? Да и наши сотрудницы не особенно хороши собой.

– Иногда психологическая связь крепче сексуальной, – вздохнула я.

– Здесь спальня, – перевела беседу в другое русло Юля, – там гостиная, за ней кухня-столовая, комната медсестры. Извините, еще не весь мусор вынесли и не привели интерьер в надлежащий вид. На полу обычно лежат ковры, но их отправили в чистку, занавески в стирке. Естественно, постельное белье будет новым, если пожелаете, можете завезти свое.

– А кто занимал коттедж раньше? – Я старательно исполняла роль жены, озабоченной комфортом для больного супруга.

– Извините, эти сведения не разглашаются, – мягко ответила Юлия.

– Но этот человек не умер? – прикинулась я встревоженной.

– Конечно, нет, – успокоила меня Юлия, – уехал недавно здоровый.

По моим ногам пробежал сквозняк.

– Кать, – забасил грубый голос, – где плинтус отлетел?

– У несчастного в спальне, – прозвучало в ответ, – и тама еще на подоконнике царапины. Ногтями он его, что ли, скреб?

– Если тебя тут запрут, не то заскребешь, – заявил мужчина.

– А ну прекратите! – гаркнула, опомнившись, Юля. – Я человеку коттедж показываю.

В прихожей громко ойкнули, по полу снова потянуло холодным воздухом, и голоса стихли.

– Извините, – испуганно забормотала Юлия, – это уборщица и плотник.