Дед Снегур и Морозочка

Когда Антона арестовали, Лилия Петровна чуть не лишилась рассудка. Естественно, она подумала, что произошла ошибка, следователь во всем разберется и ректора с извинениями отпустят домой. Но шло время, а никто не собирался освобождать Антона Георгиевича. Дело Крутикова вел Борис Михайлович Привалов, добиться от него сочувствия Лилия не смогла. Она твердила в кабинете у следователя: «Прошу вас, проявите внимательность, я великолепно знаю Антона Георгиевича, он не мог вести двойную жизнь. Какие девочки! Какая съемная квартира! Что за бред!»

Привалов крякал, но не спорил, тщательно записывал ее показания и отпускал Лилию. Каменное выражение лица он потерял всего один раз, когда почти по-человечески сказал: «Вас никто не подозревает, речь идет исключительно о Крутикове. Вас ни разу не видели на той наемной жилплощади, а вот Антона Георгиевича соседи опознали».

Жена ректора чуть не задохнулась от возмущения:

– Полагаете, я пытаюсь защитить себя? Я думаю исключительно о муже!

– Не надо, – внезапно криво усмехнулся Привалов, – он признал свою вину.

– Не верю! – отрезала Лилия.

– Приходите в среду, дам вам свидание, – неожиданно предложил Борис Михайлович.

В понедельник, около девяти вечера, в дверь Лилии Петровне позвонил мужчина и хриплым голосом сказал:

– Мамаша, не боись, открой, я из СИЗО соскочил, малява тебе.

Она трясущимися руками отперла замок и увидела чуть пьяноватого парня, который, обнажив в улыбке поломанные зубы, продемонстрировал скрученную, запаянную в полиэтилен трубочку размером с сигарету и прохрипел:

– Хрусты обещаны, лучше зелеными.

Лилия расплатилась с курьером и стала читать письмо мужа. Пришлось воспользоваться лупой, чтобы разобрать крохотные буковки, которые тщательно вывел Крутиков. Антон Георгиевич старался, чтобы на листочке уместилось как можно больше информации.

В первых строках супруг признался, что Агата и Тимофей его дети. Потом сообщил, что действительно снимал квартиру и селил там абитуриенток-неудачниц. Еще он просил жену верить ему и знать: никаких сексуальных действий по отношению к девушкам не было. Антон просто играл роль отца при девочке. Конечно, это странная забава, но кому от нее плохо? Он не убийца, но должен взять на себя вину. «Все равно моя карьера рухнула, так хоть спасу дорогого человека. Не мешай мне, лучше оформи развод и живи дальше счастливо. И последнее – я и пальцем не тронул Агату. Понимаю, что тебе может быть больно читать следующую фразу, но девочка была для меня самым любимым существом на свете, ее смерть я на себя не возьму» – так заканчивалось послание.

Лилия несколько раз перечитала его, позвонила Вере и велела той приехать. Когда Морковкина примчалась на зов, Лиля показала ей письмо и без всяких экивоков спросила:

– Убийца девушек Тимофей? Антон спасает сына?

Вера Кирилловна откровенно растерялась, залепетала невнятно:

– У человека в заключении ум помутился, Антоша не понимал, что пишет.

Но подруга детских лет сурово заявила:

– Не бреши, рассказывай правду, иначе завтра же эта цидулька окажется у следователя. Я понимаю теперь, что происходит, но хочу услышать от тебя правду.

С Верой Кирилловной случилась истерика. Заливаясь слезами и трясясь от хохота, она вываливала на голову подруги совершенно невероятную информацию. В первый момент обескураженная Лилия подумала, что Вера исполняет перед ней отрывок дурно придуманной пьесы, но потом ей стало страшно. Вера, наверное, впервые в жизни была искренней и перепуганной до беспамятства.

С раннего детства Тимофей ревновал Агату к родителям. Обычно такое чувство испытывает старший ребенок по отношению к младшему, а вот у Морковкиных получилось наоборот. В детстве Тима часто налетал на сестру с кулаками, став старше, начал изощренно пакостить ей, «случайно» рвал любимое платье, ломал кукол, подсыпал в чай пурген. Вера Кирилловна расстраивалась, ей хотелось, чтобы дети росли друзьями. Никакие увещевания типа «она же девочка» на Тимофея не действовали, Агата вызывала у брата недобрые чувства. Она отлично училась, хорошо себя вела, была примером и дома, и в школе, ее постоянно хвалили и любили больше, чем Тимофея. Брату при такой сестре всегда отведена вторая роль. Агата же относилась к нему снисходительно и успокаивала маму: «Он младше меня на целый год, маленьким надо уступать».

Когда с дочерью случилось несчастье, Вера Кирилловна всю свою любовь перенесла на мальчика, а тот запоздало стал мучиться совестью. Тим частенько подходил к матери и говорил: «Зачем я ругался с Агатой?»

Психическое состояние сына становилось все хуже, Вера Кирилловна отправила мальчика к психотерапевту Лариону. Специалист помог, Тимофей справился с депрессией, поступил в вуз, хорошо учился, подавал надежды, у него больше не случалось побегов из дома в канун Нового года.