Дедушка, Grand-p`ere, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков

В квартире постоянно находились племянники, кузены, двоюродные братья… Один из них, Яша, обычно и руководил обедом. Он следил, чтобы белое вино подавали холодным, а красное — теплым, чтобы к холодным блюдам тарелки были холодные, а к горячим — нагретыми, чтобы более ароматное вино, например бургонское, следовало за менее ароматными мадерой и хересом. Он заботился, чтобы блюдо не остыло и не подгорело, а продукты были свежайшие, чтобы едоки сидели удобно и каждый мог выбрать блюдо по вкусу. Сейчас сказали бы — метрдотель.

Он и стал метрдотелем, отрастил бороду, окладистую, красивую, предмет его гордости. Многие даже не знали, что зовут его Яков Данилович Розенталь. «Борода» — этим все сказано. «Борода» — так называла его вся театральная Москва. И не только театральная. Сначала он работал директором ресторанов на Поварской улице, потом в Доме Герцена на Тверском бульваре, Дома печати на Суворовском, управляющим ресторана «Кружка друзей искусства и культуры» в Старопименовском переулке. В последние годы — метрдотель ресторана ВТО.

А тогда, в 1930-х годах, он работал в Старопименовском переулке. Совсем недавно взлетела на воздух церковь Святого Пимена, еще говорили: «Пименовская церковь в Старых Воротниках». В ней обнаружили какое-то самогонное производство, после чего закрыли и отдали комсомольцам: они веселились, собрания проводили. Потом в церкви открылся то ли ломбард, то ли комиссионка. Мама помнила, как каждую субботу продавали здесь по дешевке не выкупленные в срок вещи, мебель, ложки-плошки…

В общем, церковь взорвали. На ее месте, в сохранившемся церковном дворе, кооператив «Труженик искусства» построил два двухэтажных дома для артистов. Здесь, в подвальчике, за высокой деревянной оградой, артисты и организовали «Кружок друзей искусства и культуры». По инициативе А. Луначарского он был преобразован в «Клуб работников искусств». Открытие клуба состоялось 25 февраля 1930 года. В президиуме председатель правления Феликс Яковлевич Кон, его заместители Иван Михайлович Москвин и Валерия Владимировна Барсова. Обычно Барсова засиживалась здесь до глубокой ночи. Кто-то даже частушку сочинил:

Нам любить тебя легко —
Ты живешь недалеко.
И любить, и обожать,
И до дома провожать.

В зале весь театральный мир, а после открытия — ресторан. Гостей встречал управляющий рестораном Борода, бессменный, неповторимый.

— Мы говорили: «Идем к Бороде», — вспоминал Леонид Утесов, — потому что чувствовали себя желанными гостями этого хлебосольного хозяина. Он знал весь театральный мир, умел внушить, что здесь отдыхают, а не работают на реализацию плана по винам и закускам».

А вот что писал знаменитый «Домовой», директор Центрального Дома литераторов Борис Филиппов: «Он имел внушительный рост, представительную внешность, густую черную ассирийскую конусом большую, по грудь, бороду. Розенталь был не просто администратором и кулинаром-виртуозом, в совершенстве знающим ресторанное дело, но и радушным хозяином, создавшим особый уют и домашнюю интимность в своем заведении».

Веселый, жизнерадостный, он знал вкусы каждого. Если кто-то вдруг вместо обычных 150 просил, скажем, 100 граммов, Борода озабоченно спрашивал:

— Что с вами? Вы не заболели?

А чаще, не дожидаясь заказа, утвердительно говорил:

— Вам как обычно?..

Подсаживался за столики, угощал в долг, не записывая. И всегда долг ему отдавали.

Среди постоянных посетителей трое друзей — летчик Валерий Чкалов, артисты Иван Москвин и Михаил Климов. Говорят, Климов — единственный, кого Борода допускал на кухню: артист был великолепным кулинаром. Благодаря ему в ресторане появилось фирменное блюдо «Биточки по-климовски». А сам Борода изобрел «селедку по-бородински».

— Бородинский хлеб тоже он придумал? — спрашивала я.

Много позже в «Мастере и Маргарите» я прочитала: «Вышел на веранду черноглазый красавец с кинжальной бородой, во фраке, и царственным взором окинул свои владения». И еще: «Белая фрачная грудь и клинообразная борода флибустьера… Авторитет Арчибальда Арчибальдовича был вещью, серьезно ощутимой в ресторане».

— Мама, да ведь это наш Борода!

Да, наш! Теперь знаю точно: племянник моей прабабушки, двоюродный брат бабушек!

Считается, что Яков Данилович — прообраз булгаковского героя. Булгаков вообще любил писать своих героев «с натуры». Говорят, прототип профессора Преображенского из «Собачьего сердца» — его дядя, врач Покровский.

Борода, видимо, был хорошо знаком с Булгаковым. Оба жили в Киеве, потом в одно время перебрались в Москву. До «Кружка» Яков Данилович работал директором ресторанов на Поварской, Дома Герцена на Тверском бульваре, Дома печати на Суворовском. Всюду часто бывал Булгаков. Смутно помню, как мы с бабушкой зачем-то ходили к Бороде домой, на Миусскую улицу, несколько раз — в клуб, в Старопименовский. Узкий проход, крутая лестница вниз.

— Даже вывески нет, — удивлялась бабушка.