Дедушка, Grand-pere, Grandfather… Воспоминания внуков и внучек о дедушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX – XX веков

Разговоры о переезде клуба велись давно. Здание было ветхим, постоянно требовало ремонта. В 1900 году инженер А. Стебельский сделал заключение: «Холодная галерея не может быть обращена в теплую… Никакой вентиляцией и отоплением нельзя устранить холодных токов воздуха, являющихся у пола и производящих ознобны». Эти «озноб — ны» и заставили руководителей искать новое помещение.

Еще в 1902 году председатель Совета старшин К. Ю. Милиотти вынес этот вопрос на обсуждение собрания: «Должен же клуб иметь свой дом!» Предложений было много: Воздвиженка и Петровский бульвар, Хлудовский тупик и Трубниковский переулок, Поварская, Маросейка, Долгоруковская улица… В какой-то момент остановились на владении княгини Меньшиковой-Корейш, как раз на углу Пименовского переулка. Решение приняли, но потом засомневались… В результате Совету старшин было поручено «приобрести владения г-жи Медокс», тоже на Малой Дмитровке. Два ветхих строения да еще трехэтажный каменный дом. Отстраивали, перестраивали.

К тому времени Малая Дмитровка преобразилась. Именно по ней прошел первый трамвай от Страстного монастыря в Петровско-Разумовское. Трамвай ходил со скоростью сорок километров в час, тем не менее однажды обогнал тройку московского полицеймейстера Трепова. Чиновник возмутился.

На самой улице и в переулках — Пименовском, Дегтярном, Настасьинском — многоквартирные доходные дома, четырех— и восьмиэтажные. первые в Москве дома с лифтом. В Дегтярном жили когда-то продавцы дегтя, отсюда и название. В начале ХК века Дегтярный двор сгорел. Что-то восстановили. В 1830 году владельцем дома 6 (тогда говорили: участок 6) числился «студент Николай Платонов, сын Огарева».

Дом в Дегтярном — ровесник мамы. Его приобрел в собственность Василий Степанович Баскаков, у которого уже имелись дома в Большом Козихинском переулке, в Воротниковском. А у его брата Ивана — на Остоженке, в Ильинском переулке, на Валовой улице. Здания-родственники, с облицовкой фасада блестящей глазурованной плиткой.

В архиве Московской городской управы — история строительства дома в Дегтярном переулке. Сначала были два маленьких строения: «каменный одноэтажный» по переулку и «деревянный одноэтажный» — за ним, параллельно. 30 декабря 1909 года Василий Баскаков пишет заявление: «Честь имею просить Городскую управу сложить с моего владения 26 и 27 городские, земские казенные налоги ввиду сломки всех строений и возведения строений новых, т. к. канализация закрыта, жильцов нет».

Уже на следующий день, 31 декабря, составлен акт: «Мы, нижеподписавшиеся, члены оценочной комиссии, прибыв во владение… нашли, что во владении этом приступлено к ломке строений, ввиду чего чистый доход с этого имущества в 3538 рублей надлежит исключить с 1 января 1910 года».

Вот это темпы!

В ноябре 1910 года первый пятиэтажный дом построен. Дело по оценке владения начато 16 сентября 1914 года, кончено 22 декабря. Одну квартиру Баскаков отделал для своей семьи: третий этаж, номер 5, и въехал туда.

К этому времени в городе, в пределах Садового кольца, на фасаде зданий впервые появились таблички с номерами домов. Вместо «Дом Баскакова» — четко и кратко: «Дом 6». Жильцов по-прежнему нет, потому что идет строительство второго корпуса. Шум, грязь… Наконец, готов и он. В этот корпус перебрался Баскаков, объединив две квартиры на последнем этаже. Не побоялся протечек: был полностью уверен в качестве строительства.

Эту квартиру, лучшую в доме, и арендовал мой прадед! Здесь семья встретила новый, 1915 год. По окладным книгам городской управы, «площадь пола в квадратных саженях 40,96». Анфилада комнат, смежно-изолированных. Потолки лепные, с роскошными «женщинами», парящими по углам; высота потолков около четырех метров. Пол паркетный, узорчатый, наборный, ромбами. Итальянские окна, мраморные подоконники. Двери высокие, двустворчатые, с бронзовыми ручками. На стенах линкруст — разновидность обоев, обработанных особым способом и покрытых черным лаком. Он занимал треть стены от пола. Две трети до потолка были покрыты обычной клеевой краской. Не было человека, кто, увидев линкруст, не спросил бы: «Что это?» Дом, конечно, высшей категории. Расходы, которые нес владелец, те же, что и в Столешниковом: «На содержание дворников и ночных сторожей, на ремонт и поддержание здания и очистку бытовых труб, на вывозку снега и содержание в исправности тротуара». Но кроме того, деньги шли «на содержание и ремонт подъемных машин на парадных лестницах и на содержание телефонов». В квартире шесть комнат. Впрочем, если учесть состав семьи, никаких излишеств. Но все равно просторно! Теперь, помимо столовой, огромной, сорокапятиметровой, появилась гостиная.

По вечерам собирались в ней на чай. Главная комната для общения. «Говорильня» — называл ее прадед. В эти дни Иван Иванович старался отложить все дела, принадлежал дому, семье. Он прекрасно танцевал, любил фотографироваться. Я обратила внимание, что у него не было бороды — редкость для купца.