Дедушка на выданье

— Ладно, — сдалась я, — пусть по-твоему, родишь сынишку, но зачем звать его Александром Македонским? Кстати, Македонский — нечто вроде фамилии, она объясняет, что великий военачальник родом из Македонии! И по отчеству малыша назовут лет через сорок после его появления на свет. К мальчику будут обращаться «Саша», «Сашенька».

— Сашок, — подхватила Валя, — Санька, Шурик!

— Шурик Македонский Дмитриевич, — простонала Лапа, — фууу!

— Назови его Иван, — посоветовала я. — Простое русское имя, отлично сочетается с длинным отчеством.

— Иван дурак, — зашмыгала носом Лапуля, — всем же известно! Во всех сказках он такой тупсик! Щуку слушается!

— Это Емеля, — возразила я.

— Было у отца три сына, два умных, а третий Иван, — ни к месту заявила Валентина.

Лапуля метнулась к подоконнику, взяла лежащую там книгу, вернулась к столу и защебетала:

— Я купила словарь зайчиков.

Я прищурилась и прочитала название на корешке тома: «Энциклопедия лучших имен».

— Кисоньке надо найти успешное, красивое, знаменитое погонялко, — тараторила Лапа.

Я заморгала. Погонялко! Лапуля сегодня полна вдохновения.

— Если назвать парня Ванькой, не видать ему в жизни счастья, — согласилась Валя, — ну-ка дай!

Подруга Умки выхватила у Лапули томик, раскрыла его и огласила:

— Владлен!

— О! Красиво! — обрадовалась Лапа.

Валя откашлялась.

— Положительные черты Владлена. Высокий, стройный, спокойный.

— Супер, — зааплодировала Лапа.

— Есть и отрицательные, — предостерегла Валя, — заносчивость.

Лапуля чуть приоткрыла ротик.

— А что он заносит?

— Это его несет! — хихикнула Валентина. — Так! Знаменитые люди: Владлен Трюкин, ученый.

— Не знаю такого, — разочарованно протянула Лапа.

— Имя революционное, составлено из «Владимир Ленин», — огласила далее текст Валечка.

— Вот про этого я слышала, — напряглась Лапа. — А! Он из пушки по Красной площади стрелял! Жил сначала в шалаше, а потом замерз, проголодался и решил нам перестройку замутить! Ваучеры ввел! Что-то с ним не очень хорошее потом случилось, где-то он лежит!

— В Мавзолее, на Красной площади, — еле сдерживая смех, сказала я. — Залп «Аврора» дала в тысяча девятьсот семнадцатом году, и палил крейсер по Зимнему дворцу, он находится в Петербурге. Ленин умер через семь лет после революции, в одна тысяча девятьсот двадцать четвертом году, его труп забальзамировали.

— Ой-ой, нехорошо с Владленом вышло, — испугалась Лапа. — Валь, поищи дальше.

— Сильвестр, — предложила новый вариант Валентина. — Латинское имя, означает «житель леса».

— Фу! — скривилась Лапуля. — Не хочу зайку лесника! Где ему в Москве работу найти!

— Максимилиан, — прогудела Валя, — в переводе все с того же латинского «величайший из Эмилиев».

— А кто они такие? — заинтересовалась Лапа.

— Люди, — нашла достойный ответ подруга Умки, — и со знаменитостями у этого имечка круто. Никаких дураков и мумий! Исключительно римские императоры, герцоги и курфюрст.

— Куры нам не нужны! — возмутилась Лапуля. — Не собираюсь из зайчика свинопаса воспитывать.

— На мой взгляд, Максимилиан сложнее выговорить, чем Александр. — Я решила внести каплю здравого смысла в их беседу.

— Малюта! — закричала Валя. — Как мило!

— Симпатичненько! — возликовала Лапуля. — Легко и красиво, очень нежно! Малюта, Малышок, Мал Дмитриевич. Мне отчество ну совсем не нравится, оно грубое, я предложила вчера котику: «Поросеночек, давай зайчика запишем «Глебович», так симпатичнее. И мое любимое Александр Македонский классно совпадет!»

Я уронила вилку. Бонапарт, дежуривший у стола, моментально поймал ее, подержал в пасти, потом выплюнул и укоризненно посмотрел на меня. Его взор говорил: «Приличные люди роняют куски колбасы, сыра или котлеты. Зачем мне железяка?»

— Ты уговаривала Димона дать своему ребенку отчество «Глебович»? — не веря своим ушам, уточнила я.

— Правда, красивенько? — оживилась Лапа.

— Янович лучше, — деловито посоветовала Валя, — Александр Македонский Янович.

— Глебович круче, — возразила Лапуля, — но мне Александр успел разонравиться. Говоришь, он из Македонии?

Я кивнула.

— Гастарбайтер, — расстроилась Лапуля. — Не, не в кассу, мимо сковородки! Мал Глебович! Суперски.

— Мал Янович, — подхватила Валентина, — миленько.

— Ма-лю-та, — пропела Лапуля, — о-о-о!

— По какому поводу вы вспоминаете думного дворянина? — спросил Умка, входя на кухню.

— Кого? — не поняла Лапуля.

— Чего? — нахмурилась Валя.

— Они выбирают имя для будущего младенца, — вздохнула я, — ищут нежное, милое, с хорошей репутацией. Остановились на Малюте.

Умка вскинул брови.

— Ну так Малюта не мог похвастаться ни одним из перечисленных качеств. Судя по историческим источникам, он был, мягко говоря, жестоким, хотя для поддержания порядка в государстве требуется принимать непопулярные решения.

— Ты его знал? — обрадовалась Лапуля.

Умка поежился.

— Слава богу, нет. Малюта Скуратов, он же Скуратов-Бельский Григорий Лукьянович, думный дворянин, приближенный Ивана Четвертого, известного как Грозный, глава опричного террора. Организатор и участник многих убийств, в частности князя Владимира Старицкого и митрополита Филиппа. Всех его жертв сейчас не назову. Вопросы есть?