Дедушки с гитарой 2

— А стоит ли? — сказал Никита. — Насколько я помню никто из нынешних музыкантов официального признания не получил. «Машина…» вот только дожила до светлых времен, а все остальные… Если мы поставили цель добиться успеха в Системе, то нужно оставаться официальными.

— Да и большой вопрос — примут ли нас подпольщики? Помните тех ребят из кафе? Ну и кроме того мы в их глазах дети, а они — в наших. Парадокс…

— Ладно. Время покажет.

Явно безнадёжным тоном Сергей вдруг сказал:

— Хорошо бы какое-нибудь психическое заболевание у себя найти. Поставить диагноз и — в Москонцерт… Должны же у гениев быть психические заболевания? А мы точно гении!

— Это какая связь?

— Самая прямая. Через Советскую Армию. Получить «белый билет», чтоб не думать о том, когда о тебе военком вспомнит и повестку пришлет и — на эстраду…

— Ну да… Не руку же или ногу терять для этого?

— «Когда выходишь на эстраду
Стремиться нужно к одному
Всем рассказать немедля надо
Что ты, зачем и почему…»

Напел я песенку из еще не снятого фильма.

— Мы и без этой эстрады только что рассказали и что мы и зачем, и почему… И каков результат?

Никакого результата…

Никита снова вернулся к только что прошедшему разговору. Только какой смысл говорить сейчас об этом? Только душу травить.

— «Мечты, мечты, где ваша сладость…» — пропел я. — Надо терпеть. Точнее, получать удовольствие от такой жизни. Нам пока не верят. Будем надеяться, что это только пока.

Друзья промолчали. Все мы подсознательно хотели, чтоб разговор закончился иначе, но что случилось — то случилось…

— Ладно. Жизнь на этом не закончилась. А не съездит ли нам в «МК»? Давненько мы там не были…

— Просто чайку попить?

— Да нет… По делам. Мы Тяжельникову идею про фестивальную пластинку подкинули? Подкинули. А он молчит.

— Так не до этого ему, видимо.

— Вот чтоб стало «до этого» надо, чтоб его кто-то еще подтолкнул…

— Ну да… Поедем, поноем, что столько хорошей музыки на фестивале услышали, и отчего это нашей советской молодежи её не услышать?

В редакцию мы поехали на следующий день после занятий.

Идти в гости без подарка — плохой тон. Мы купили парочку тортиков и двинулись туда, к знакомым, а те, в ответ на нашу кулинарную агрессию, обрадовали нас новостью.

— О, как вы вовремя! Тут вами интересуются.

— Кому это мы стали интересны? — открывая коробку спросил Никита. — Неужели толпы поклонниц?

— Да вот Андрей Васильевич интересуется.

Тем временем на столе, освобожденном от редакционных бумаг, появились чашки и блюдца. Электрический чайник пустил к потолку струйку пара. Жизнь налаживалась…

— Ну что ж… Если он человек не вредный, зовите его сюда, чай пить.

Журналист оказался тем самым, с которым мы ездили к Никите. С ним пришли еще несколько молодых ребят и как-то устроившись в небольшом кабинете мы принялись пить чай и разговаривать. Журналиста тортом не корми, а только дай задать вопрос, а уж если их тут несколько человек… Вопросы сыпались градом. Мы только успевали отвечать.

— Вы расскажите, как в Берлин съездили.

— Ну что Берлин…

— «Берлин — город контрастов».

Все засмеялись. Шутка была «на слуху».

— А серьезно? Что там такое произошло?

— Да все хорошо было. Люди — гостеприимные, к музыке не равнодушные. Попели там, новые песни оттуда привезли.

Андрей Васильевич одобрительно покачал головой.

— Я слышал «И вновь продолжается бой…» Хорошая песня. Боевая. Это ведь ваша?

— Наша… — не смущаясь и не колеблясь ответил я.

Одна из девчонок спросила.

— А что там с заложниками? У нас как-то глухо писали…

Углубляться в эту тему не хотелось. Кто знает какая тут точка зрения на события? Подписок с нас не брали, но… Может быть через какое-то время дадут команду считать, что ничего такого не было. Типа террористы были, но они сами дематериализовались… Как демоны.

— Ну, значит так было нужно. Дураков по всему свету хватает. Что таким пример показывать?

— Простых дураков — да, хватает, но те то вот вооруженные. Кто такие?

— Да вот какие-то отморозки напали. Какие-то «Городские партизаны» …

— Страшно было?

Мы переглянулись.

— Ну, скажем так… — ответил за всех Сергей. — Скорее неприятно. Понято же было, что нас не бросят.

Андрей Васильевич нахмурил брови.

— А «отморозки» — это как?

— Значит на всю голову отмороженные.

— Не понял.

Никита ногой под столом показал, что я не прав. Я и впрямь заговорился, но я вывернулся. Ответ нашелся политически верный и поэтому очень убедительный.

— Ну нас сейчас разрядка напряжённости со Штатами? Так? Так! А эти своими головами уперлись в Холодную войну и никак не собираются из неё выходит. Людям всего мира жить хочется, а им — воевать… Вот и переохладились.

Никита снова пихнул меня ногой под столом, но ужен явно одобрительно.

— Да. Мы с ними подискутировали немного, попытались объяснить, но…

— Спецназ помешал.

— Ну, скорее он все-таки помог, чем помешал, — ввернул своё слово Сергей, вытирая руки салфеткой.

— Так что там произошло-то?

В девичьих глазах было столько жгучего интереса, что Сергей не выдержал.