Дедушкина копилка

— Мой названый брат, — сказало солнце. — Тысячи лет я раскрашиваю землю в неисчислимые цвета и оттенки, а угодить на всех не могу. Потому что каждому нравится свое. И это очень хорошо.

— Что же в этом хорошего? — негодуя, воскликнул певец.

— Милый мой! Если бы всем нравилось одно и то же, тогда бы остановилась жизнь в однообразии вкусов, в тождестве чувств, в ограниченности стремлений. Тогда бы тебе незачем было искать новые песни, а мне — каждый день по-новому всходить.

Так сказало солнце, окрашивая своей живительной улыбкой в тысячи тысяч цветов и оттенков нашу землю.

От этого на душе певца стало светло и радостно. Ему захотелось походить на солнце. И он снова запел свои песни на все цвета радуги.

И очень хорошо. Какая кому нравится, тот ту и слушай. И если из сотен его песен кому-то понравится только одна, — значит, певец не зря прожил жизнь, не зря вдохновлялся солнцем.

Шантон-болтон

Эту сказку дедушка в походе слышал когда солдатом был. Так он ее пересказывал.

В одной державе, на хуторе кичливый петух жил. Шантоном его звали. Большую птицу этот Шантон из себя строил. Всех обижал^. Не только своих куриц — индюка под амбар загонял. Рабочие волы его опасались. Лошади и те побаивались. Всех пугал:

— Ку-ка-ре-ку! Вся власть в моем голосе. Захочу — раньше времени своей песней зарю зажгу и солнце подыму. Людей на ноги поставлю. Вас, волов-лошадей, до срока пахать-боронить заставлю.

Куда коням деться? А Шантон в ихнюю кормовую колоду с ногами залезает. Овес разгребает. В пищу мусорит. Терпят лошади.

И как не терпеть, когда у Шантона самая страшная острастка была:

— Захочу вот… Кури-ку-ку! Не запою завтра утром… И заря без меня не займется и солнышко не взойдет. В темноте будете жить… Кури-ку-ку!

Тут все к Шантону бросаются. Упрашивают. Ублажают его. Плачут:

— Пожалей нас, пожалуйста, Шантон Кукарекович. Не лишай солнца.

— Ну уж ладно, — скажет Шантон. — Так и быть, пропою. Велю завтра заре заниматься и солнышку всходить. А потом видно будет.

Услыхала эти слова залетная кукушка и прокуковала:

— Ку-ку! Кукарека ты завиральная! Кто тебе поверит?

Шантон на смутьянку кинулся. Да разве ее достанешь! Сидит она себе на дереве и про Шантона такое выкуковывает — прямо хоть под амбар залезай.

А индюк хитрый был. Подзадорил петуха:

— Шантон Кукарекович! Докажи им, что ты зажигатель зари и повелитель солнца. Не пой завтра. Пусть один денек в темноте посидят.

И пошел, пошел индюк петуха возвеличивать так, что у того голова закружилась. И он решил не петь.

Ночь минует, а он не поет. Заря занимается, а индюк Шантона подбадривает:

— Цыкни ты на зарю! Мигом сгаснет.

Шантон вылетел тогда из курятника навстречу заре и велит ей:

— Сгасни, ослушница! Не занимайся!

А она занимается — пуще горит. Солнце всходит. Глупый Шантон и на солнышко кинулся. Кшикает на него:

— Садись обратно!

А оно выше да ярче. Все ожило. Все радуются. Шантон со стыда под амбар забился.

А индюк только того и ждал. Перь-крылья распустил и на весь свет оповещает:

— Шантон-болтон! Было-боло-буль! Болтон-Шантон! Буль-буль-буль!

На этом и кончилась власть кичливого петуха.

Пять зерен

Получается на белом свете и так: родится сказка, поживет среди людей и умрет. Или заснет. Спит год, другой… Сто лет спит. Двести спит. Спит до тех пор, пока ее жизнь не разбудит.

Именно так было и с этой сказкой. Она очень долго спала, и ее разбудили, затем переодели в новое платье, потому что старое, в котором она уснула, оказалось весьма обветшалым. Посмотрите, как эта разбуженная и переодетая сказка выглядит теперь. Тсс… Она начинает сказываться…

Шел молдаванин Ион через русскую землю да и притомился. Заночевал у русского мужика Ивана. Хлебосолен был Иван, да беден. А для гостя ничего не пожалел. Последний горшок молока на стол выставил. Из последнего пятка яиц яичницу зажарил. Последнюю свинку прирезал. На славу угостил. Наелся, напился молдаванин Ион, выспался. Сил набрался, в дорогу собрался, прощаться с Иваном начал:

— Добрый ты человек, Иван, великого ты народа сын. Хоть и не богат я, а хочу вознаградить тебя, чтобы ты меня не забыл и народ твой обо мне помнил.

Сказал так молдаванин Ион и вынул пять зерен. Вынул и говорит:

— Это первое зерно за горшок молока. Пусть оно у тебя никогда не переводится. Весной посеешь зерно, по осени молоко вырастет.

Подал Ион Ивану второе зерно:

— За яичницу это зерно. Посеешь его по весне, по осени оно курицами заквохчет, гусями загогочет.

Подал Ион Ивану третье зерно:

— Не пожалел ты для меня последней свинки. Пусть у тебя из этого зерна стадо свиней вырастет.

Подал Ион Ивану четвертое зерно:

— Не просил я у тебя шерстяные рукавички, ты сам понял, что зимой худо мне без рукавиц придется. Пусть это четвертое зерно овцами вырастет, шерстью обернется.

Подал Ион Ивану пятое зерно и сказал:

— А это пятое зерно самое главное. Памятное зерно. Что вырастет из него — своему народу раздай. Народ век тебя не забудет, сказку про тебя сложит и меня в этой сказке вспомнит.

Взял Иван зерна и спрашивает: