Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до Флодденского сражения 1513 года.

Еще один самый важный акт, утвержденный парламентом, позволял королю, а также его вельможам и баронам сдавать землю в аренду не только для нужд армии, но и для того, чтобы получать за них деньги или зерно. Благодаря этому закону мирные землепашцы смогли занять угодья, принадлежавшие людям военного звания, остававшимся необработанными. Изменения коснулись и самого парламента: а именно порядка его посещения и представительства в нем различных слоев общества. Кроме того, владельцев земель призвали сажать лес, ставить ограждения, разводить рыбу в прудах и предаваться прочим полезным занятиям.

Эти нововведения говорят о том, что король искренне стремился улучшить положение своих подданных, причем хотел добиться этого, придерживаясь либеральных взглядов.

Но несчастливой шотландской земле видно было не суждено долго наслаждаться миром и благоденствием. Вот и к концу правления Якова события приняли такой оборот, что страна потерпела поражение, ужаснее которого еще не знала.

Пока был жив Генрих VII, тесть Якова, он мудро прилагал все усилия к тому, чтобы сохранять мир, установившийся между двумя странами. Нрав его вовсе не отличался благородством, но он был дальновидным политиком, и, к тому же, руководствовался собственными интересами, хотя в иных обстоятельствах вел бы себя куда жестче.

Исходя из этих соображений, Генрих снисходительно смотрел на болезненное самолюбие своего зятя и его подданных, столь же гордых, сколь и бедных, и неустанно заботился о том, чтобы не дать вспыхнуть ссорам, мелкие поводы для которых время от времени появлялись. Когда же этот умный и осторожный монарх умер, на смену ему пришел его сын Генрих VIII, правитель решительный, спесивый и злой, не склонный к умеренности и долгим раздумьям, и готовый скорей воевать, чем идти на любые уступки во имя мира.

У него и у Якова были слишком схожие характеры, чтобы они могли долго оставаться друзьями.

Военные планы Генриха в основном касались Франции, а французский король, в свою очередь, мечтал обновить старый союз с Шотландией, полагая, что угроза вторжения со стороны шотландской границы заставит Генриха отказаться от его плана нападения на Францию. Он знал, что роскошь, какую позволял себе Яков, истощила казну, и отцовских запасов более не осталось, поэтому решил, что самый простой способ завоевать его дружеское расположение — предложить ему столько денег, сколько он нигде не найдет. Советников и фаворитов шотландского короля тоже осыпали золотом.

Подобная щедрость казалась Якову весьма заманчивой и не шла ни в какое сравнение с тем, как вел себя король Англии, до сих пор не отдавший доли отцовского наследства, причитавшейся его сестре, королеве Шотландии.

Не только эти обстоятельства послужили причиной разногласий между Англией и Шотландией. Яков стремился упрочить мощь своей страны с помощью моря и морской торговли. Надо сказать, что Шотландия, владевшая протяженным морским побережьем и многими гаванями, в то время бойко вела торговлю. Королевский флот состоял, как говорят, из шестнадцати военных кораблей, не считая «Михаила Великого», судна, носившего такое имя и слывшего самым большим в мире, — «чтоб спустить его на воду, — пишет один старинный автор, — вся Шотландия взвалила на себя тяжкое бремя».

Король уделял особое внимание морским делам, и самым большим удовольствием для него было инспектировать и опробовать свой собственный маленький флот.

Около 1476 года некий Джон Бартон, шотландский моряк, был захвачен португальцами. Поскольку португальский король отказался пойти на уступки, Яков выдал семье Бартона письма, позволявшие грабить португальские корабли, если они попадутся им на пути. В семье этой было трое бесстрашных братьев, и самым решительным из всех оказался старший, Эндрю Бартон. Он был хозяином двух отлично оснащенных кораблей: больший назывался «Лев», а тот, что поменьше — «Дженни Пайрвен»; на нем он курсировал по Ла-Маншу, останавливая не только португальские корабли, но и английские, державшие путь в Португалию. Жалобы на него дошли до короля Генриха, и тот снарядил два судна с первоклассными моряками на борту под командованием лорда Томаса Говарда и сэра Эдварда Говарда: сыновей графа Суррейского. Корабль Бартона они нашли в Даунсе, куда его завел капитан торгового судна, ограбленного Бартоном накануне.

В июле 1511 года высокородные братцы подошли вплотную к противнику, но сделали вид, что не собираются нападать, и привязали к мачте ивовую веточку, знак торгового судна. Но едва шотландцы попытались остановить их, англичане, подняв флаги, дали по ним залп из своих пушек Тут Бартон понял, что имеет дело с английскими военными кораблями. Не растерявшись, он смело ввязался в драку: облачившись в богатое платье, со сверкающим оружием и золотым свистком, висевшим на цепочке из того же драгоценного металла у него на шее, он вышел на палубу и призвал своих людей драться не на жизнь, а на смерть.