Дедушко Павлин

Ходить по лесным просекам, с одной стороны, заманчиво: все-таки это кратчайший путь, а с другой — и ведет он напрямик, через ручьи, речки, холмы, буреломы. Так мы и шли: то вверх, то вниз, то путаясь в корягах, которых было все больше и больше. Может быть, так нам только казалось, потому что, чем дальше уходили мы от деревни, тем страшнее становилось в лесу. Он все темнел и сдвигался, вырастал на глазах, цеплял за одежду крючковатыми ветками, лез в глаза паутиной. Наверно, мы сами преувеличивали страхи, ведь впервые, да еще самостоятельно, ушли так далеко от дома, и нам было всего по двенадцать-тринадцать лет. Но и теперь, по прошествии большого времени, я отчетливо вспоминаю тот угрюмый высоченный лес, перегороженный упавшими и почерневшими деревьями с вывороченными из земли корневищами. Какая сила могла их склонить к земле? От непрерывной долгой ходьбы, от большого нервного напряжения мы быстро уставали, но только садились отдохнуть, как видели вокруг тянущиеся к нам тяжелые сучья, канабру[1], изрытую медвежьими когтями. Мы поднимались и шли дальше. В особенно мрачных местах я в руках сжимал свой дробовичок тридцать второго калибра (самый маленький из всех существующих), как будто он смог бы защитить нас с Колькой от страшных лесных зверей, которые, казалось, наблюдали за нами из-за каждого дерева.

Часов через пять лес вдруг резко расступился и распахнул перед нами огромное болото. Далеко на том краю синел лес. И хотя под ногами сразу закачалось и зачавкало, мы с Колькой обрадовались, потому что кончилась темень таежной глуши и еще потому, что болото это было отмечено на нашей скудной на ориентиры «карте». Судя по ней, километрах в четырех за болотом просеку пересечет ручей, который и вытекает из Старикова озера.

Болото отняло у нас все силы и съело несколько часов. Мы допустили ошибку с самого начала: пошли напрямик, чтобы не сбиться с просеки и быстрее отыскать ее там, на другом краю. Подвело желание скорее дойти до цели и надежда — авось прорвемся. Почва в самом начале еще выдерживала, хоть и зыбко колыхалась под ногами. Потом время от времени стала рваться, как гнилая ткань, и сапоги вязли в жиже. Но возвращаться и идти в обход не хотелось, и мы, прыгая по кочкам, уходили в болото все дальше, надеясь, что сейчас эта трясина кончится. Она и впрямь кончалась, словно заманивала все дальше. Шли вдруг заросли карликовых березок, а потом начиналась такая вязь, что становилось совсем страшно. То один, то другой из нас постоянно оступался и влезал до бедер в коричневую грязь. Наконец дошло до нас очевидное — пройдем еще немного, и завязнем оба. Понурые и усталые, вернулись мы на старое место и, усевшись под сосенкой, поели и отдохнули. А потом начали долгий и нудный путь вокруг болота.

Поиски входа на просеку на другом краю болота тоже затянулись. Можно было рискнуть и пойти к ручью по компасу. Но рисковать мы боялись: слишком далеко ушли от дома, и за каждую ошибку пришлось бы расплачиваться непосильно дорого... К Старикову озеру мы пришли ночью, часа в два. Самые последние километры двигались по-черепашьи, отдыхали через каждые несколько минут: идти быстрее были уже не в силах.

Озеро открылось неожиданно, хотя мы давно его ждали и высматривали лес впереди — скорее бы! Оно вдруг замерцало между елками тусклым светом отраженного неба бледной белой ночи. А в первые минуты встречи мы не разглядели даже его — не смогли. Просто взошли на небольшой пригорок на берегу, легли на землю под сосной и уснули.

Утром меня растолкал Колька. Ломота в теле была такая, что я с трудом оторвал его от земли и сел, опершись спиной о широченный сосновый ствол. Стариково озеро лежало перед нами. Надо сказать, что вид его нас с Колькой разочаровал. Долгое время оно было для нас объектом жгучего устремления, заветной целью. Оно, это озеро, не должно было быть похожим на другие. Ведь это была наша мечта! И все же выглядело оно обычным, разве что более угрюмым из-за нависших над водой густых высоких деревьев. Так же, как и большинство здешних озер, оно, не широкое, не долгое, так же играло в мелкой ряби лучиками поднимающегося над лесом солнца, так же отражало небесную с белыми облаковыми пятнами синь. Удрученные этой обыденностью, мы с Колькой за завтраком уплетали консервы и высказывали громкие сомнения насчет того, что здесь жили когда-то старики. «Наверно, сказки все это. Кто-то когда-то видел... Вилами по воде...» Разочарованные, но как-то даже обрадованные своим новым открытием, мы медленно обошли озеро, осмотрели все возможные места, где бы можно было поставить избушку, но никаких следов человеческого жилья не нашли. Не жили тут никакие старики, конечно, не жили! Чего им тут было...