Читаем Дэдвуд (Deadwood). Жгут! полностью

— Пришла извиниться за косяки в работе с дробями и за эмоции по этому поводу. И раз уж я бываю дерзкой, когда косячу, а ты собрался воплощать в жизнь тягомотные ебучие скрижали Моисея и всё такое, то мои извинения могут разрядить атмосферу.

— Разумеется.

— А мне будет совет перед работой?

— Не обижай того, кто молится на пизду.

* * *

Вписавшись из-за своего полудурошного благородства, он теперь будет нем как могила.

* * *

— А ты всё такой же говнюк.

— Чья бы корова мычала, Джейн. Пиздец, краса, как на розах роса.

* * *

Заваруха с Толивером показала, если скачки ни хуя не закончились, не хуй мечтать о наваре со ставки.

* * *

А вот Буллок на посиделках порадовал. Не стал хуячить свои тюфяковые расклады на простоте да чувстве вины, не копал, кто там чё нахуярил, да кому. Он поступил, бля, в интересах лагеря. Прогесс налицо, ёбтить. Парень взрослеет. Начинает, бля, просекать, как мир устроен.

* * *

На хуй нам диктатура, которая затыкает публике рот и облегчает работу врагу? Поднимать шум, делать реверансы сторонним интересам и заручаться участием полудурков — вот чего требует наша ситуация. И достойного доверия лица со смутным мотивом где-то там, трубящего призыв.

* * *

Мертвый и без тела ты все равно опережаешь его по смекалке.

* * *

— Простите, я с яркого света.

— Зрачки медленно приспосабливаются, надеюсь, не из-за морфина?

— Нет.

— Так или иначе, спасибо, что коснулись моего члена.

* * *

— Девушка сидит совсем одна в том борделе, Джоуни Стабс.

— Когда в следующий раз увидитесь, поздравь ее от меня.

— При том, что ты знаешь, каково это терять друзей, ты могла бы пойти и поговорить с ней.

— С чего тебе, стоя в моей блевотине, захотелось уговорить меня отправиться туда с соболезнованиями?

— А почему бы тебе, блядь, не пойти, Джейн? Тебе нравится твое теперешнее положение?

* * *

— Не найдете вы эффективного метода, когда мой брат пойдет против вас?

— Против нас? В каком смысле?

— Во всех пяти, блядь, смыслах!

* * *

— Можно я выйду посмотреть на велосипед?

— Смотри, как земля исторгнет своих мертвецов, только не рядом со мной!

* * *

— Может, ты желаешь выпить?

— Да, но мой вступительный ответ — нет!

* * *

— А может я и выпью! Чисто для того, чтобы компанию поддержать. И потому, что я ебанная алкашка!

— Что ты предпочитаешь?

— То, что раньше не было проглочено.

* * *

— Зовут меня Френсис Уолкот, если окажется, что в чем-то я слукавил, я живу в отеле «Гранд Централ».

— Кто этим заведением заправляет?

* * *

— Нелепость по фамилии Фарнум.

— Пока ты не солгал.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Жгут!

Рим (Rome). Жгут!
Рим (Rome). Жгут!

Это красивый фильм о тайнах власти, а также о роли женщин в становлении Римской империи. Атия, Сервилья, Клеопатра. Мир запомнил эти имена.Это фильм об удаче, которая настигает тех, кто в нее верит. Тит Пуллон, ветеран Тринадцатого легиона, выходит из любой передряги – сытым, напоенным и оттраханным. Настоящий мужик!Это фильм о стойкости. Луций Ворен – соратник Тита Пуллона, центурион того же символически 13-го легиона. Человек принципиальной морали – порой жестокой и смертельной – как для подчиненных, для своей семьи.Всем поклонникам силового киношного реализма режиссер Тим Ван Паттен завернул еще одну хорошую конфетку.Властные цитаты, мудрые мысли, повелительные диалоги, афоризмы работы и быта во власти Древнего Рима, мощные максимы жизни и остроты героев фильма «Рим».Идея проекта: Роман Масленников.Авторский коллектив: Роман Масленников и Эдуард Мхом.

Роман Масленников , Роман Михайлович Масленников , Эдуард Мхом

Публицистика / Кино / Проза / Прочее / Афоризмы

Похожие книги

Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир
Эпоха сериалов. Как шедевры малого экрана изменили наш мир

Масштабный всплеск зрительского интереса к Шерлоку Холмсу и шерлокианским персонажам, таким, как доктор Хаус из одноименного телешоу, – любопытная примета нынешней эпохи. Почему Шерлок стал «героем нашего времени»? Какое развитие этот образ получил в сериалах? Почему Хаус хромает, а у мистера Спока нет чувства юмора? Почему Ганнибал – каннибал, Кэрри Мэтисон безумна, а Вилланель и Ева одержимы друг другом? Что мешает Малдеру жениться на Скалли? Что заставляет Доктора вечно скитаться между мирами? Кто такая Эвр Холмс, и при чем тут Мэри Шелли, Вольтер и блаженный Августин? В этой книге мы исследуем, как устроены современные шерлокианские теленарративы и порожденная ими фанатская культура, а также прибегаем к помощи психоанализа и «укладываем на кушетку» не только Шерлока, но и влюбленных в него зрителей.

Анастасия Ивановна Архипова , Екатерина С. Неклюдова

Кино
Итальянские маршруты Андрея Тарковского
Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Андрей Тарковский (1932–1986) — безусловный претендент на звание величайшего режиссёра в истории кино, а уж крупнейшим русским мастером его считают безоговорочно. Настоящая книга представляет собой попытку систематического исследования творческой работы Тарковского в ситуации, когда он оказался оторванным от национальных корней. Иными словами, в эмиграции.В качестве нового места жительства режиссёр избрал напоённую искусством Италию, и в этом, как теперь кажется, нет ничего случайного. Данная книга совмещает в себе черты биографии и киноведческой литературы, туристического путеводителя и исторического исследования, а также публицистики, снабжённой культурологическими справками и изобилующей отсылками к воспоминаниям. В той или иной степени, на страницах издания рассматриваются все работы Тарковского, однако основное внимание уделено двум его последним картинам — «Ностальгии» и «Жертвоприношению».Электронная версия книги не включает иллюстрации (по желанию правообладателей).

Лев Александрович Наумов

Кино
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо
Александр Абдулов. Необыкновенное чудо

Александр Абдулов – романтик, красавец, любимец миллионов женщин. Его трогательные роли в мелодрамах будоражили сердца. По нему вздыхали поклонницы, им любовались, как шедевром природы. Он остался в памяти благодарных зрителей как чуткий, нежный, влюбчивый юноша, способный, между тем к сильным и смелым поступкам.Его первая жена – первая советская красавица, нежная и милая «Констанция», Ирина Алферова. Звездная пара была едва ли не эталоном человеческой красоты и гармонии. А между тем Абдулов с блеском сыграл и множество драматических ролей, и за кулисами жизнь его была насыщена горькими драмами, разлуками и изменами. Он вынес все и до последнего дня остался верен своему имиджу, остался неподражаемо красивым, овеянным ореолом светлой и немного наивной романтики…

Сергей Александрович Соловьёв

Биографии и Мемуары / Публицистика / Кино / Театр / Прочее / Документальное