Деды

— Эх, братец ты мой! пустой ты, как вижу я, человек! Что полковник!.. Не полковник, а ум нужен, находчивость, смётка — вот что нужно! А Прошка — дурак, и ничего больше!.. Но нет, — продолжал Поплюев, с чувством обращаясь к Черепову, — вы великодушны… вы доказали то… Ну, и, значит, вы меня простите!.. А я вам за сие всю жизнь, как собака… понимаете ли, как собака буду вам предан! Издыхать у ног ваших стану!.. Выпьем!

— Так-то, брат Пронька! — хлопнул его по плечу приятель. — Хоть пари я и проиграл тебе, а всё же ты не в барышах! Уж чего бы, кажется, вернее награды, как нынче, ан глядишь — и тут тебя обошли-таки чином!

— Что делать, братец мой! — пожал плечами Поплюев. — Незадача мне!.. Выпьем!

В тот же день вечером к Черепову явился вестовой и объявил, что граф Харитонов-Трофимьев просит его немедленно же пожаловать к себе по высочайшему повелению.

Черепов оделся по форме и поехал.

Он застал графа одного в его обширном, слабо освещённом кабинете. Старик сумрачно ходил по комнате и казался чем-то озабоченным.

— Государь император, — сказал он Черепову, — поручил мне, как бывшему вашему шефу, передать вам, чтобы вы отправлялись в действующую армию к графу Суворову. Вот вам пакет: в оном найдёте вы маршрут, подорожную, прогоны и приказ о своём назначении. Вы отправляетесь в распоряжение фельдмаршала, и государь надеется, что на поле чести потщитесь вы найти более достойное применение избытку ваших сил и смелости.

— Как скоро должен я выехать? — почтительно спросил Черепов.

— Немедленно же. Чтобы к утру вас уже не было в городе.

— Воля его величества будет исполнена, — проговорил Черепов и уже хотел было откланяться, как граф с участием взял его за руку.

— Пожалуй, дружок, скажи на милость, — заговорил старик, меняя свой официальный тон на дружескую и душевную ноту, — что это за несчастная блажь пришла тебе в голову дёргать за тупей?

— Граф! Неужели вы думаете, что я мог дерзнуть на что-либо подобное? — открыто и с чувством достоинства поднял Черепов голову.

— Как так?! — изумился Харитонов. — Стало быть, дёрнул не ты?

— Не я, клянусь на том честью!

— Так кто же?

— Я знаю кто; но прошу вас, не невольте меня называть его имени. Он уже достаточно наказан своей совестью, и я ни в коем случае не назову его.

Старик задумчиво прошёлся по комнате.

— Молодой человек, — с чувством заговорил он, снова взяв за руку Черепова, — это с вашей стороны благородно!.. Не сумневаюсь, что вы говорите мне правду; и верь, друг мой, при случае я доведу о сём похвальном поступке до государя, а теперь прощай, Господь с тобой!.. Поезжай с Богом и постарайся возвратиться, как подобает храброму!

И с этими словами он поцеловал Черепова и отпустил его из кабинета.

Миновав смежную комнату и проходя через большую неосвещённую залу, Черепов вдруг заметил, что мимо него мелькнуло женское платье.

— Это вы, графиня? — тихо спросил он голосом, упавшим вдруг от неожиданного волнения. Сердце его дрогнуло и забилось тревожно и сладко.

— Я… постойте на минуту, — шёпотом лепетала Лиза, — я знаю всё… давеча отец мне сказывал… Вы едете?

— Сею же ночью… Прощайте, быть может, не увидимся.

— Нет, нет, не говорите так… не надо! — порывисто и как-то жутко заговорила она, схватив его руку. — Не надо… не надо так говорить! Вы вернётесь… Вы должны вернуться… Я верю… я буду молиться… Постойте… Вот вам.

И, быстро сняв с себя золотой крестик на золотой цепочке, она поцеловала его, перекрестила им Черепова и надела на шею.

— Он сохранит вас… молитесь и… не забывайте меня… вашу… Лизу.

И с этим словом в голосе девушки прорвались сдержанные слёзы.

Схватив её дрожащую руку, Черепов с благоговейным чувством восторженно покрыл её своими влюблёнными поцелуями, и вдруг в душе его стало так ясно, тепло, светло и отрадно, и вся будущность озарилась чудным, радужным блеском.

Заветное, желанное слово, которое не выговаривалось так долго, наконец-то было сказано.

XXIII В Италии

Черепов нагнал Суворова уже около Вены и тотчас представился фельдмаршалу, вручив ему высочайший приказ о своём назначении в его распоряжение.

— Крестика, чай, хочешь? Затем и поехал? — с некоторым неудовольствием спросил Суворов, прочтя бумагу.

— Совсем напротив тому, ваше сиятельство! — с чувством внутреннего достоинства возразил Черепов. — Я здесь совсем случайно и даже самому себе неожиданно.

И он, зная, что старик не любит терять много времени на лишние разговоры, вкратце, но с толком рассказал ему причины своего внезапного отправления в действующую армию.

— Помилуй Бог! Какой молодец! — весело вскричал фельдмаршал. — Из-за тупея!.. Ха-ха!.. И товарища не выдал! Похвально!.. Ну, будем служить с Божьей помощью! При мне оставайся.

И он милостиво отпустил от себя Черепова.

Суворов прибыл в Вену 15 марта и был встречен приветливыми кликами всего населения. Император Франц II принял его ласково и с почётом. В Шенбрунне старик впервые после долгой разлуки увидел русские войска и радостно приветствовал их.

— Здравствуйте, чудо-богатыри, любезнейшие друзья мои! Опять я с вами! Здравствуйте!