Дефиле с револьвером: Влюбиться по гамбургскому счету

— Но надо же что-то делать! Мы тут стоим, а она, может быть, умирает.

— Полицию и «скорую» уже вызвали, они сейчас будут. Мне кажется, пока действительно не стоит ничего трогать.

— Тут нет врача? Вы не врач?

— Нет, к сожалению. Я хотел только посмотреть, нельзя ли чем-нибудь помочь.

— Нет, остается только ждать.

Постепенно мое сознание прояснялось. Я попыталась открыть глаза. Почему веки такие тяжелые?! Но у меня получилось…

Я увидела маленькие белые облачка в небе. А потом склонившиеся ко мне лица. Чужие лица, казалось, они парили где-то высоко-высоко надо мной.

Что произошло? Я хотела приподняться, но чья-то рука мягко опустила меня обратно.

— Лежите, пожалуйста, спокойно, — сказал мужской голос, тот самый, который я услышала первым, — «скорая» уже едет.

Это был блондин в больших очках. И он смотрел на меня с сочувствием. Я попыталась собраться и более четко рассмотреть другие лица. На всех на них было написано любопытство.

— Что случилось? — спросила я. Каждое слово давалось мне с трудом. Но никакой боли я не чувствовала.

— Вы попали в аварию, — ответил мужчина.

Авария? Точно! Тут я все вспомнила: скорость, ветер…

Я лежала на обочине автобана. Меня окружали зеваки и любопытные.

Мне чертовски повезло, что я осталась жива, объяснили мне позднее, в больнице. В моей машине, помимо гаек на левом переднем колесе, были проблемы еще и с тормозным барабаном. А скорость в этот момент приближалась к 120 километрам в час. Катастрофу нельзя было предотвратить, и, если бы тормоз не сработал, что было вполне вероятно, мне пришлось бы намного хуже. Машина завертелась как юла и проехала юзом несколько метров, прежде чем наконец остановилась. Меня же выкинуло на обочину.

Непостижимым образом я осталась жива. Но моя машина была полностью разбита и восстановлению не подлежала.

Я думала об этом, когда Лотар Деблинг обнял меня на дорожке палисадника моего дома. Два дня Лотар убеждал врачей, что он вполне может справиться с моими синяками и в домашних условиях. Лотар сам был врачом, и его имя во Франции имело большой вес, так что он позволил себе вмешаться, и меня выписали.

У меня был адрес Лотара, и, когда в госпитале меня спросили, кому они должны сообщить о случившемся, я ни секунды не колебалась, звонить ли ему. Конечно же, он сразу приехал.

Лотар Деблинг был моим «полюсом спокойствия», человеком, который был предан мне, и я чувствовала, что могу положиться на него во всем. При этом я прекрасно знала, что он питает ко мне не только дружеские чувства. Лотар любил меня и хотел на мне жениться. Ему было совершенно недостаточно той дружбы, которой я его ограничивала. Но я все никак не могла решиться расстаться со своей свободой. И вот уже два года я его обнадеживала, часто задавая себе вопрос: как долго я смогу еще это продолжать? Лотар Деблинг не из тех людей, с чувствами которых можно играть.

Сейчас он бережно помог мне подняться по ступенькам.

— Тебе не больно, любимая? — спросил он.

— Спасибо, терпимо, — жалобно простонала я.

После недолгой ходьбы мои руки дрожали сильнее, чем сразу после аварии.

— Теперь ты можешь быть спокойна, надеюсь, фрау Марек все уже нам приготовила.

И тут она сама распахнула дверь нам навстречу. Маленькая, кругленькая, полная жизни, — как все мои домработницы. Фрау Марек мне очень нравилась. Она прекрасно вела дом. Они вместе с мужем жили в заднем флигеле моего бунгало и следили за порядком.

— Наконец-то, фрау Мелани! — Лицо Эллы Марек лучилось счастьем. — Я думала, что сама умру прямо там, как услышала о том, что с вами приключилось. Входите же скорее. Вы, должно быть, устали.

— Все не так плохо, Эллочка. Все совсем не так ужасно, как вам сказали. Вы видите, я цела, — отозвалась я беззаботно и сделала вид, как будто бы все случившееся — сущий пустяк.

Лотар принес пиджак и накинул его мне на плечи.

— Все же было совершенно не так, — сказал он серьезно, — это просто чудо, что ты жива и здорова, Мелани. И настоящий подарок для меня, — добавил он тихо и нежно привлек меня к себе.

Я была поражена таким нехарактерным для Лотара проявлением чувств. Обычно в присутствии посторонних он был более сдержан, и мне это нравилось. Должно быть, весть об аварии, в которую я попала, взволновала его куда сильнее, чем я себе это представляла.

— Я счастлива, — сказала я коротко в надежде, что тема будет исчерпана. В течение двух последних дней все только и говорили об этом несчастном случае и о моем чудесном спасении. И я так устала от этих разговоров, что больше ни слова не хотела об этом слышать. Лотар, как врач, должен бы был это понимать. Но то, что произошло со мной, слишком сильно его впечатлило.

— Не надо больше говорить об этом, — попросила я его. — Я жива и здорова, чего еще можно желать?

Фрау Марек тайком вытерла мокрые глаза.

— У меня просто ноги отнимаются, когда я думаю о том, что могло бы с вами случиться, — сказала она и тихонько всхлипнула. Впрочем, тут она наконец вспомнила о своих обязанностях и добавила: — Я же уже накрыла стол на террасе, там вам будет удобно, и еда уже почти готова.