Дефиле в Москве

— Пожалел! Слабак, человеческое в себе почувствовал! И надо было Лаврентия первого объявить английским шпионом — и под пулю. Нет. Повесить на Красной площади или еще лучше, поставить плаху и топором голову отрубить. Как царь Петр делал, собственноручно. И этих двоих заодно — Клима как японского шпиона, а Семена как немецкого. У-у-у. Гады! Пожалел, пожалел, слабак!

Сталин еще долго боялся за свою недальновидность и слабость тогда, в 37-м, когда он, вдохновленный имперской амбицией, истреблял космополитическое ленинское отродье. Не доработал! Потом пил коньяк, потом приговаривал, пил еще вино, причитал и уснул.

— Молотов исчез! — разбудил Сталина Поскрьобишев следующего дня.

Сталин сквозь тяжелое похмелье вспомнил этого нелепого Вячика Скрябина, запуганного и несамостоятельного (а кто среди них самостоятельный, кроме генерала Жукова?) министра иностранных дел. Один из «тонкошєїх вождєй». А Мандельштам был не прав относительно меня. Потому что если бы я был до конца «крємльовскім горцем», я бы распознал крысиные души в этом «сонме тонкошєїх вождєй».

У Троцкого Лейбы шея была тонкой, этот бы не убежал. Но он бы не был на вторых ролях, он был бы первым, а вторым был бы я — Иосиф Сталин! А убежал бы я от вождя Троцкого? Что это я себе мелю! Тьфу! Сбежал бы, сбежал! И продал бы его за тридцать серебряных, бо я вождем должен был бы быть. И стал им! А где Троцкий? В чертей в лапах. Гм. Про чертей лучше не будем. Но Троцкий уже не живой. Га! Еще есть генерал Судоплатов — карающая десница партии!

— Поскрьобишев! — крикнул вождь.

— Слушаю, товарищ Сталин, — вошел помощник.

— Найди мне генерала Судоплатова из НКВД, или, может, он тоже?…

— Кажется, еще нет.

— Что значит «еще нет?» — завизжал Сталин. — Найди Судоплатова, для его орлов работа есть. Много работы. А где Вячик замельдувався? Тоже у японцев, или у хохлов?

— Нет, — ответил Поскрьобишев, — судя из передач немецкого радио, господин Молотов теперь почетный гость господіна Риббентропа.

— Анекдот, — засмеялся Сталин. — Два сапога пара! Так и вошли в историю. Пакт Молотова-Риббентропа! А Сталин и Гитлер, выходит, на задний план! У-у-у, гады! Дурний Адольф, на него то же самое ждет. Еще будут бежать из его бункера где-то под Винницей и его Гиммлер, и герініг, и Борман. И тот же Риббентроп. Не хотел быть со мной. Вместе мы были бы непобедимы! Эх, Адольф! Глупая твоя голова, хоть и с усами.

— Разрешите, товарищ Сталин? — в дверях стоял специалист с персональной мокрухи, печально известный генерал Павел Судоплатов.

— Заходи, Паша, — пригласил жестом сесть прибывшего Сталин. — Заходи, садись. Серьезный разговор будет.

— Сделаем, товарищ Сталин! — сказал Судоплатов. Сталин закурил «Герцеговину Флор», помолчал и медленно спросил:

— У тебя еще есть верные люди? Верные то есть партии и советского народа?

— Есть, товарищ Сталин, — искренне ответил Судоплатов. — Но настроения у многих чемоданные, или, как говорят наши вчерашние братья-украинцы, — валізові. Сказать, что все, как один, до последнего патрона будут защищать членов правительства и вас, товарищ Сталин, не могу. Много заразительных примеров на самой высокой горе.

— Знаю, знаю, ничего, мы и без этого мінгрельського шакала Берии обойдемся. Но он без нас, то есть без меня и вас, не обойдется. Понял, Паша? — Сталин пристально посмотрел на генерала.

— Догадываюсь, товарищ Сталин, — кивнул Судоплатов. — Кого еще?

— А ты догадливый, — оживился Сталин. — Слушай сюда. Приготовь три диверсионные группы, нет, четыре, или жди. Берия — раз, Ворошило два, Буденний три, Молотов — четыре, Хрущев — пять…

— Хрущев еще не сбежал, товарищ Сталин, — перебил вождя генерал.

— А может, пока не скрылся, объявить его шпионом Украины? — спросил Сталин.

— Уже есть документы, свидетели и арестована радистки резидента Хрущева, который действовал по заданию украинских националистов в среде советского правительства под псевдонимом «Кукурудзник». Арестовать?

— Немедленно! — закричал Сталин. — Я давно его подозревал. Га! Лысый Никита! Или как там у хохлов, Лис Микита? Хрущ! Майский жук! А я себе думаю, чего это он на первомайскую демонстрацию украинскую вышиванку надел? И не встидався своими малороссийскими сапогами, дегтем мащеними, наш мавзолей топтать! Наш с Лениным!

Вошел генерал Судоплатов.

— Ввести предателя?

— Введите, — приказал Сталин.

Двое крепких лейтенантов госбєзопасности ввели, а скорее внесли, Хрущева Никиту Сергеевича.

— Ну, и как ты шпионил в пользу своей Хохляндии? Рассказывай! — рявкнул Сталин.

— Йосифе Виссарионович, товарищ Сталин, — забормотал Хрущев и поднял на Сталина свое лицо, вернее, то, что осталось от лица — кровавое месиво, на котором червоніло зловещим рубином единственный глаз. — Товарищ Сталин, это ошибка, я верный ленинец, то есть сталинец. Я — коммунист, я… Последний вклад кровью в партбилет…