Дефолт совести

Холмов резко остановился, будто не вопрос, а стена выросла перед ним. Чего-чего, но подобного он никак не ожидал, тем более во время экскурсии.

– Это провокация! – возмутился он, призывая вступиться за него кого-нибудь из официальных сопровождающих. Но те шли далеко впереди, так что помощь к Холмову не пришла. – В нашей демократической стране всё решает народ, и только он выдвигает лидеров, – уклончиво ответил он и быстро нырнул в гущу охранников.

Впрочем, лестно, что и здесь, на острове, осведомлены об истинном положении вещей в стране.

Прощаясь после ужина с гостями, госпожа Флетчер вежливо напомнила гостям, что завтра их ожидает не менее напряженная, но и не менее интересная программа.

Выслушав перевод, Мария Максудовна наигранно оживилась:

– Прошу вас, молодой человек, в точности перевести то, что я сейчас скажу. – После этого она с той же деланой улыбкой обратилась к премьер-министру: – Как писал Сэмюэль Джонсон ещё в одна тысяча семьсот семьдесят седьмом году: «Если вы устали от Лондона, то вы устали жить, потому что здесь есть всё, что можно ожидать от жизни»

Домашняя заготовка оказалась полной неожиданностью даже для мужа, не говоря уже о премьерше.

– О! Замечательно сказано! – Флетчер снисходительно улыбнулась в ответ, отметив про себя, что эта русская леди, видимо, неплохо готовилась к визиту. Хотя, конечно, ей не стоило упоминать дату – получилось уж слишком по-школярски. Но в целом произвело впечатление.

Сергей Михайлович с нескрываемым уважением посмотрел на жену. Что ни говори, умница его Мария Максудовна. С ней не стыдно показаться в любом обществе.

– Подумал над моим вопросом? – холодно спросила жена, выходя из ванной.

Вместо прямого ответа Сергей Михайлович сделал вид, что внимательно рассматривает программу визита.

– Боже мой! В какой раз, дорогой, ты читаешь эту бумажку? Вычитал что-то новое?

– Послушай, Машенька, я что-то перестал понимать, – рассеянно произнёс в ответ муж. – Иди сюда и сама прочти.

Холмов протянул супруге программу визита, отпечатанную на плотной белой бумаге с золотым тиснением британского герба.

Мария Максудовна, насколько это было возможно, эротично присела на колено супругу и, повертев программку в руках, спросила:

– И что ты вдруг перестал понимать, милый? Лично я ничего нового для себя и не увидела.

– Как же так? Наш визит вроде как официальный, трёхдневный, а тут в программе расписано только два дня. Причём заметь – одни культурные мероприятия. Получается, будто мы сюда гулять приехали. Где официальные встречи?

– О чем и толкую, – ехидно погримасничав, ответила супруга, но тут же взяла деловой тон, будто проводила экзамен со своими студентами: – Дорогой товарищ Холмов, ответь мне, пожалуйста, почему госпоже премьер-министру пришло в голову приглашать с официальным визитом именно нас с тобой? Насколько мне известно, ты пока не государственный, а партийный деятель – всего лишь секретарь ЦК. Когда это было, чтобы к первому лицу иностранного государства отправлялось с визитом не первое лицо? – Мария Максудовна испытующим взглядом посмотрела на мужа и добавила: – Так что, Сергей Михайлович, поверь моей женской интуиции: с этим нашим визитом что-то не так. Слишком уж мягко стелет мадам Флетчер. Наверняка ей от тебя чего-нибудь да нужно.

– Что ты такое говоришь, Машенька? Ты же знаешь, что мы познакомились с ней меньше года назад, на похоронах Леонида Ильича. Мы ещё тогда договорились встретиться и обсудить важные вопросы. К примеру, какими путями выводить страну из затянувшегося социально-экономического кризиса. Теперь я настоятельно хочу выяснить, чем может Запад помочь нам в этом. Нам крайне необходимы солидные, долгосрочные кредиты, инвестиции в экономику, понимаешь?! – Холмов не на шутку разволновался, но затем внезапно умолк и погрузился в раздумья, пытаясь вспомнить нечто очень важное. – Хотя, если вдуматься, дорогая, в твоих словах действительно есть определённый резон.

– Ну и резонируй поскорее, милый! – с каким-то непонятным подтекстом хихикнула супруга. – Уже пора спать, а тебе ещё душ надо принять. – При этом она быстрыми движениями ухоженных пальчиков ловко накладывала на кожу лица ночной питательный крем.

– Будем рассуждать трезво... – Холмов встал с кресла и энергично зашагал по комнате.

– Не надо рассуждать трезво, дорогой. Завтра. Исключительно на свежую голову, – проворковала жена, залезая под одеяло. – В душ! А потом ко мне.

Третий день визита четы Холмовых начался в нервозной обстановке. То ли это было обоюдное недовольство минувшей ночью, то ли непонимание друг друга, которое обнаружилось перед самым отходом ко сну.

За завтраком какое-то время они ели молча, пока, наконец, Холмов не вытерпел:

– Между прочим, ты меня вчера обидела. И даже того не заметила.

– Когда? Как? – удивилась супруга, прекрасно понимая, о чём говорит супруг.