Дефолт совести

– Ну, журналисты весь свет ненавидят. Это ещё не аргумент. А что молчит?.. Значит, свой интерес блюдёт, – сделал неожиданное заключение Рыльцов. – И потом, что толку светиться с вопросами, если Туров пока ни на один из них не дал вразумительного ответа.

Волин был поражён удивительной компетентностью журналистской братии. И откуда они всё знают? Откуда берут такие факты? Особенно его заинтриговал вопрос молодого паренька из немецкого информационного агентства. Тот поинтересовался, почему в 1999 году не был дан ход результатам расследования обстоятельств и причин дефолта, проведённого специальной комиссией Федерального собрания?

Вопрос был, конечно, не по адресу. Туров имел право не отвечать на него, даже если и знал ответ. Но именно этот вопрос дал ясно понять полковнику, что кроме докладной записки МВД на имя тогдашнего премьера существовал ещё один важный документ, проливающий свет на события дефолта девяносто восьмого года!

Докладная записка МВД, извлечённая на свет Рыльцовым в архиве прокуратуры, являла собой весьма и весьма любопытный документ: в нём на основании результатов тщательного расследования конкретно назывались имена виновников дефолта и даже прилагался их поимённый список.

На ней стояла адресованная прокуратуре резолюция тогдашнего премьера, требовавшая немедленно возбудить уголовные дела в отношении упомянутых в списке лиц. Позднее этот список в кулуарах даже стали называть «расстрельным». Но после того как премьер был отправлен в отставку, а генпрокурор скомпрометирован постельным скандалом, про список тихонько забыли.

Когда Волин впервые ознакомился с докладной МВД, он был просто шокирован тем, что в деле фигурировала практически вся властная элита девяностых годов. И когда он при случае поинтересовался у одного из кремлёвских небожителей, почему уголовные дела по фигурантам дефолта были приостановлены, тот выразился философски коротко:

– Потому что наш президент не захотел стать одновременно Александром Матросовым и Павликом Морозовым...

Размышления Волина прервал голос Рыльцова:

– Смотрите, Виталий Валентинович, смотрите, сейчас будет самое главное.

С экрана телевизора вновь послышался срывающийся от волнения голос Турова:

– Господа журналисты, после ваших несправедливых нападок я вынужден сделать важное заявление... – Он взял со стола стакан с минеральной водой и сделал несколько глотков. – Я конечно же не отрицаю своих ошибок и вины в событиях девяносто восьмого года, но поверьте – всё, что я делал тогда, я делал только по приказам и... отдельным поручениям.

– Откуда приказы? От Господа, что ли? – сострил кто-то из журналистов.

– Мне кажется, это и так всем понятно. Я располагаю документами, неопровержимо доказывающими, кто и почему причастен к дефолту. Там все знакомые персонажи.

– И где же эти документы? Вы готовы их предъявить? Если не нам, то Генпрокуратуре?! – выкрикнул Багрянский.

– Передать Генпрокуратуре? – с кривой улыбкой переспросил Туров. – Да это означало бы, что досье навсегда канет в Лету. Ну а потом? Никто не узнает, где могилка моя. Поэтому я давно все организовал так, что документы при определённых обстоятельствах могут попасть лишь к журналистам. Пусть это будут не только российские журналисты, если, конечно, среди вас найдутся смельчаки... тем более что дефолт напрямую был связан с Западом.

– Мы вам не верим! – снова раздался чей-то низкий голос, скорее всего женский. – Покажите документы!

– Не покажу, – зло сказал Туров. – И ещё. Как всегда, главное чуть не забыл сказать. С недавних пор я словно сбросил с себя маску, которая заставляла, точнее – обязывала играть по чужим правилам. Всё, больше не желаю. До свидания. Я всё сказал, что хотел.

– Что скажешь, Глеб Иванович? За такие штучки по головке не погладят. Можно и с должности слететь, и в дурдом попасть.

– Но, ни того, ни другого не произошло, – глубокомысленно вставил Рыльцов. – Значит, сработало для кого-то послание. Вот я и думаю, что своей пресс-конференцией наш «герой» хотел, во-первых, застраховаться. На случай, если с ним что-то произойдёт. А во-вторых, хотел сказать, кому надо, что из мальчиша-плохиша превратился в мальчиша-кибальчиша.

– Всё-таки кому он посылал свой мессидж? Ясно, что не нам. Ясно, что журналистам, даже адвокаты клюнули. Наверняка этот Зоммер тоже поспешил к раздаче кусков пирога, испечённого Туровым. С этим всё понятно. Но сдаётся мне, что наш подопечный хотел достучаться ещё до кого-то. Вот до кого, Глеб Валентинович? В этом направлении и надо копать...

Туров действительно продолжал упорно гнуть избранную им почти год назад линию, медленно, но верно превращаясь из грешного героя дефолта и многочисленных тайных операций с чужими деньгами в непримиримого борца с криминальными банками.

Эта роль Алексею становилась по душе всё больше и больше. Он словно рос в своих собственных глазах. Сколько же банков он лишил лицензий за это время? Несколько сотен! А сколько их ещё осталось? «Ничего, доберётся до всех!» – с нескрываемым злорадством думал Туров, вспоминая о своём чёрном списке.