Дефолт

– Да почему же?.. – Марина, утратив напор и шарм, заметалась по холлу. Хватала то плащ, то шаль, и всё роняла на пол. – Записку-то хоть оставил? Блин, мы же с Никитой ничего не слыхали…

– Вот записка. – Саша достала бумагу, развернула её и подала Марине. Та села в чёрное кожаное кресло, прочитала, пожала плечами. – Но Аллочка, судя по всему, ничего не знает. Я видела её во дворе…

– Алла говорила, что отца дома нет, а в его кабинете все вещи раскиданы, и в спальне беспорядок. Кажется, он опять пил утром. – Марина вернула Саше записку. – Девчонки вернулись из школы, пообедали у нас и побежали кататься. Собак ещё прихватили…

– Мариш, позови Никиту, – устало попросила Саша, массируя распухшие кисти.

Обручальное кольцо врезалось в палец. Саша сняла его и переодела на левую руку.

– Я же не в состоянии вернуться туда одна. И Аллу нельзя сразу привести. Её подготовить надо ещё там, во дворе. Мариш, помоги мне, очень тебя прошу. Спустись к девчонкам, скажи всё. И приведи ко мне Аллу – я хочу быть с ней.

– Ой, горе!

Марина приоткрыла дверь в гостиную, где Молчанов смотрел огромный телевизор «Санио», а маленькая Ксюша усердно упражнялась в «прыгунках». Хозяин знал, что пришла Саша, но продолжал смотреть футбол по «НТВ-плюс», чтобы не мешать дамам.

– Ник, выйди, Саша хочет с тобой поговорить! – Марина обняла подругу, прижалась душистой прохладной щекой к пылающей щеке Александры.

Когда Никита вышел, отмахнув похожую на старинное стрельчатое окошко дверь, на душе стало спокойнее. Худой, жилистый, стриженый ёжиком, в тельняшке и холщовых штанах, Молчанов внушал уверенность, и Марина взяла его за локоть, сжала пальцы.

– Ник, Артём застрелился, прямо в спальне. Сашка нашла его, как только вернулась из Питера.

– Чего-о?.. – Молчанов несколько секунд стоял, согнувшись, свесив руки почти до колен, будто до него не сразу дошёл жуткий смысл слов жены. – Артём?! Чегой-то не врубаюсь…

– Ты помнишь, что Саша звонила, искала его? – повысила голос Марина. – Она чувствовала неладное, очень беспокоилась, потому и вернулась так срочно. А когда вошла в спальню, увидела его. Мёртвого…

– В спальне? – Молчанов, будто бегун со старта, метнулась на лестницу, оттуда – в квартиру Лукьяновых. Через несколько минут вернулся – постаревший, осунувшийся. – Вот, значит, оно как… Действительно, мёртв.

– Ник, ты не в курсе, что стряслось?

Марина вся дрожала. Саша слушала равнодушно, словно речь шла не о её муже.

– Понятия не имею. Нынче много чего может быть.

Никита говорил неуверенно, и Саша поняла – он что-то знает, но откровенничать не хочет.

– Я знала, что ты беспокоишься, и у тёти Нины всё-таки спросила, – призналась Марина. – Второй раз, уже к вечеру, Артём уехал не на своей машине, а на синем «Форде-Мондео». Сам был пьяный, ходил, шатаясь, на приветствия не отвечал, только рукой махнул. Тот же «Форд» привёз его обратно, ещё более бухого. Алла уже во дворе была, и тётя Нина распереживалась, что девочка умненькая, правильная, а увидит папашу на бровях. Но сказать ему ничего, разумеется, не посмела.

– Я с Ниной Васильевной тоже перекинулась парой слов. Но про то, что Артём был сильно пьян и про чужую машину она умолчала.

Саша так и стояла, привалившись боком к стене, оклеенной рельефными, под валуны, обоями. Из щелей между камнями торчал декоративный мох.

– Марку машины Алик определил? Нина-то Васильевна в них не сечёт.

– Естественно. – Марина наконец-то надела плащ. – Ник, я пойду, Настю с Аллой приведу. А ты пока с Ксюшей побудь.

– С Ксюшей я посижу, – возразила Саша. – А Никита пусть милицию вызовет. Я не могу… Не могу об этом говорить.

– Всё сделаем, как нужно, – Молчанов ударил кулаком по стене. – Эх, Артём, да что же ты, блин, наделал?..

– Сашенька, дорогая, не волнуйся. Тебе нельзя.

Марина сунула ноги в белые «лодочки», застучала подкованными каблучками, и Саша болезненно поморщилась.

– Не ходи без нас к нему. Одна не ходи…

– Не пойду.

Саша, открыв дверь в гостиную, чтобы видеть Ксюшу, устроилась на диване, и только тут заметила, что прибежала к соседям босиком. Так она и просидела всё то время, что Никита звонил в милицию, наспех объяснял, в чём дело, – неподвижно и прямо. Она не могла достать платок, вытереть пот и слёзы, и радовалась недолгому покою.

А Марина Молчанова спустилась в лифте на первый этаж, проскочила мимо Нины Васильевны, которая уже раскрыла рот, чтобы поговорить. Буквально отпихнула замешкавшегося у двери Алика и, спотыкаясь, побежала по освещённому фонарями двору. Настю она увидела сразу – та как раз репетировала сальто. Вокруг прыгал их любимый королевский пудель Капик. Ни Лукьяновы, ни Молчановы злобных собак не заводили – от серьёзного противника всё равно не защитит, а за детей боязно; да и на улице могут порвать случайного прохожего.

– Настасья, Алла где? Домой уже пора.

Марина старалась держаться, но срывающийся голос и блестящие от слёз глаза матери Настя сразу же заметила и очень удивилась. Экипированная по полной программе – в шлеме, нарукавниках и наколенниках – она подлетела, чиркая роликами по асфальту.