Деграданс

Плотный молодой мужчина в оранжевой майке старательно протирал стекла очков не очень чистым носовым платком. Он почти умер. Он отключился. Он ничего не видел и не слышал. Как многие под наклонившимися мрачными мумиями. Только перемазанный кровавым раствором охранник, обнимая Ксюшу, шипел: «…что мы выберем?… Посмотрим… Ты догуляешься, козел, заканчивать тобой будем…» Пожилые служительницы, как две вдруг очень постаревшие подружки, сели прямо на пол. Какая-то девчонка в отчаянии легла грудью на мокрый бортик, прижималась горящей щекой к прохладному мрамору. Рядом разувался, стаскивал с ног кроссовки плечистый небритый парень, видно, не понимал, что делает.

«Я знаю, что надо предпочесть!»

«Сиди, дура!» – охранник попытался остановить Ксюша, но она вырвалась.

Кровь стекала по обнаженным грудям Ксюши, зловеще собиралась темными разводами на коленях.

«Я знаю, что надо предпочесть!»

Ксюша куталась в лохмотья кофточки, голая грудь прикрыта локтем, волосы свисали мокрыми сосульками. Голос срывался, но она выкрикнула:

«Мы ведь сами можем выбрать первого?»

Шивцов посмотрел на Калинина и кивнул.

«Это точно? Это так и будет?»

«Точно, точно», – кивнул Шивцов.

«Тогда пристрели его! – Ксюша без всякого аффекта указала на Калинина. – Сделай это концептуально, раз иначе не умеешь. Хочешь показать миру красивую картину – прострели ноги этому гаду! Прострели ему второе бедро! Раздроби колени. Пусть катается по полу. Раз ты хочешь показать что-то необыкновенное – покажи. Забей этого козла до смерти. Если ты правда допер своими мозгами до такого нечеловеческого искусства, то заведи нас всех – пристрели, помучай подонка. Мы будем вопить и визжать, тебе понравится. Мы будем петь тебе, только пристрели эту скотину так, чтобы мы, правда, поверили, что ты художник».

«Правильно!»

Быстрый объектив Калинина не успел запечатлеть крикнувшего.

«Начни с него! Девка дело говорит! Чего тянуть, тебе же все равно!»

Кто-то встал, кто-то наоборот прятался за мумиями. Объектив видеокамеры выхватывал возбужденные лица.

«Сделай козла! Кончи придурка!»

Похотливая сучка, выругался про себя Калинин.

Все они такие. Сперва переползла в мою постель из постели Ведакова, теперь требует моей жизни. Обыватели. Тундра. Я в ладонях принес им славу. Бросил им славу, как жирную кость. Вот, грызите! А они готовы вцепиться в мою руку! Обычная история. Темнота. До не доходит тот факт, что любой попавший в мой объектив, входит в вечность. Они уже знаменитости. Все как один. На каждого сейчас в куче всяких секретных контор собирают пухлые досье, копают скрытые материалы. Сотни телевизионщиков и газетчиков выбрасывают в эфир новости с их погаными лицами, в том числе с Ксюшиным. «Криминальный вестник», «Под прицелом», «Новая версия», «Взрыв!», «Повседневная морока», «Искусство жить красиво», «Секрет», «Быстрый и мертвый», «Скажи мне, кто?», «Без нижнего белья», «Смотрите, кто пришел!» – все программы и ток-шоу работают сейчас на художественную галерею «У Фабиана Григорьевича». Даже Христос приглашен на шоу! Пусть даже он не придет, его предполагаемое участие запомнится! Мир прильнул к экранам. Мир замер от ужаса, онемел от восторга! А эта сучка… Эти трусливые тупые обыватели… У них впереди новая, до предела наполненная славой жизнь, а они боятся… Они не думают о будущем, они не умеют думать о будущем… У них впереди слава, тысячи интервью… Где бы теперь они ни появились, их будут окружать толпы репортеров… «Что вы чувствовали, находясь под прицелом пистолета? О чем думаешь, зная, что рядом вот-вот может прозвучать взрыв?» Впрочем, они придут в себя… Выжившие, по крайней мере. Они сами начнут разевать рты. – «О это прекрасное, страшное, неповторимое чувство смерти!» – «Прекрасное? Вы сказали прекрасное?» – «Именно так». – «Она напоминает оргазм?» – «Да! Да! Только на порядок сильнее!»

Ладно. Они еще не дошли.

Сейчас мы их разогреем по-настоящему.

«…эта женщина умеет чувствовать экстаз, – крикнул он, широко улыбаясь, и с ненавистью уставился на Ксюшу. Он ненавидел ее за ограниченность, за узость фантазии. Трахаться с ничтожествами, вот все, на что она способна. – Давай звать ее Актриса. Первыми на сцену всегда выходят Актрисы. Но окончательный выбор, понятно, остается за творцом…»

«Прыгай сам в бассейн, сволочь!»

«Сегодня я не могу. Сегодня я вне конкурса», – еще шире улыбнулся Калинин.

«Это почему же, мразь?» – выкрикнул кто-то. И охранник не унимался: «Я из-за тебя, козла, может, под статью пойду… – Обнимая рыдающую Ксюшу, пытался ее согреть. – Почему это тебя, козла, нельзя шлепнуть?»

«Я веду действие!»

«Мы выберем настоящего водилу!»

«Я провозвестник Новой эстетики!»