Деграданс

– Но это еще не убийство, – робко подал голос экстрасенс. – Это не настоящее убийство. Этот человек был уже мертв, когда в него стреляли.

– Но в галерею он забрел не с кладбища.

41 КАЛИНИН 20.54. Пятница

«Когда намалюют картину последнего утра земли…»

Калинин подмигнул Шивцову. Он не скрывал торжества.

«…дамы и господа! Пришла пора искусства, в котором живут умирают по настоящему…»

Объектив скользнул к бассейну.

На мокром бортике сидели Ксюша и худенькая студентка.

Ксюша, обняв, держала за плечи рыхлую мумию, не давая упасть.

Теперь это был всадник, которого стащили с коня. Это он красовался на красочном рекламном плакате при входе в галерею. Теперь одна нога отвалилась, стояла у бортика, как нелепый протез, левая рука висела только на сухожилии. Проваленные глаза свирепо смотрели в потолок, в безмолвном крике раздвинулись синие губы. Студентка, дрожа, обнимала окровавленную голову наваленного на ее колени светловолосого.

Кто-то должен ответить…

Шивцов повернулся к толстухе:

«Ко мне… Ползком… Сказано, ползком!»

Шивцов сказал это негромко. Он не помог своему голосу ни жестом, ни интонацией, но толстуха, так же тихонько взвыв, сразу упала на влажный пол. Она не помнила о своей некрасивой наготе, как не помнила о своей наготе Ксюша. В галерее «У Фабиана Григорьевича» не было больше мужчин и женщин. Варево отравленных страхом душ, перепуганных, униженных.

«По-пластунски…»

Толстуха ползла, повизгивая.

Если это видел ее муж, то толстуха, наверное, повизгивала не зря.

«К ноге… Ближе… Еще ближе, Венера… – Шивцов не спускал глаз с толстухи. – Кто-то должен ответить… Кто-то обязательно ответит за все…»

«Но я-то что? – причитала толстуха. – Я то что?»

«Держи!»

В воздух взлетел тюбик.

Толстуха с ужасом поймала его.

Всего лишь тюбик суперклея, какой можно купить в любом универмаге.

«Зачем? Зачем это?»

Неизвестно, какие ужасные мысли пришли толстухе в голову, но она судорожно сжала толстые круглые колени.

Шивцов усмехнулся.

Без злости и без сочувствия.

И снова вытащил из-за пояса пистолет.

«Нас видят?»

Калинин кивнул.

Он не скрывал торжества.

Налаженная им программа работала!

«Слушай меня внимательно… Будем исправлять то, что напартачил этот немец… – Стволом пистолета Шивцов указал толстухе на ближайшую мумию. Выглядела мумия ужасно – побитая, потому что падала несколько раз, разваливающаяся. – Вечно нам приходится убирать за немцами»

«А что надо убирать?» – шмыгнула носом толстуха.

Шивцов ухмыльнулся. Мутные глаза казались пьяными.

«Зачем клей?» – подняла руку с тюбиком Венера. – Нужно что-то приклеить?»

«Угадала… Правильно…»

Шивцов даже похвалил толстуху:

«Ты хороший, ты думающий материал».

«А я не умру?»

«Не знаю».

«Не говорите так…»

«Не умирает только мертвое».

«Пожалуйста, не говорите так…»

«Если вернуть мумии ее прежний образ, что мы получим?»

«Что мы получим? – с ужасом пыталась угадать Венера. – Может быть, человека?»

«Ты опять почти угадала».

«Почему почти?»

«Потому что мы получим бессмертного человека! Такого трудно убить. Ты же вдела, – Шивцов указал на тело светловолосого, – я стрелял в него в упор. Но убить его нельзя».

«Так он же мертвец!»

Шивцов медленно оглядел толстуху.

«Забудь о нем. Для начала разберемся с живыми. – Он поднял руку, указывая на худенькую дрожащую студентку. – Как тебя там зовут?»

«Где там?»

«В твоем мире».

«А мы разве не в моем мире?»

«Разве ты всегда убаюкиваешь мертвецов?»

«Я студентка… Вы про имя, да? Алина я…»

«Хорошее имя…»

Шевцов встал и подошел к бортику бассейна.

В двух шагах от дрожащей девушки он остановился и рукояткой вперед протянул ей нож, вытащенный из сумки.

«Не урони».

«Зачем он мне?»

«Ты поймешь…» – Шивцов потер виски.

Похоже, он никого не видел. Ни девушку, ни толстуху, ни Калинина, ни Ксюшу, ни замеревших заложников.

«Поняла, что надо делать?»

Девушка с ужасом посмотрела на нож.

«Нет… Я не понимаю…»

«Включи воображение».

«Я правда не понимаю…»

«Ты ведь студентка?»

«Да».

«А вдруг тебя сейчас видит твой руководитель? Что он подумает, услышав такое признание?»

«Не знаю».

«Тогда слушай».

Шивцов уставился на девушку.

«Что? Что? – чуть не кричала она. – Что мне делать?»

«Ничего особенного… Любой разберется… Ты заберешь у этого мертвеца то, что ему больше не нужно и отдаешь взятое Венере… Она сообразительнее тебя… Она будет превращать мумию в бессмертного человека…»

Он вдруг усмехнулся:

«Задача ясна»

«Нет…»

«Разве я сказал непонятного?»

«Не знаю… Я ничего не поняла…»

«Хорошо, – с какой-то ужасной терпеливостью покачал головой Шивцов. – Что у тебя в руках?»

«Нож…»

«Что обычно делают ножом?»

«Режут».

«Уже хорошо».

Он снова потер виски:

«Покойник у тебя в наличии?»

«Да… Вот он…»

«Ну и действуй!»

Девушка посмотрела на мертвеца, безвольно развалившегося на ее коленях и разрыдалась. Нож упал на пол.

«Работай, дура… – весело подсказал Калинин. – Не дразни гусей…»

«Он прав, – хмуро подтвердил Шивцов все с тою же ужасной терпеливостью. – Начинай».

И повернулся к толстухе:

«Венера, ты готова?»

«Да… Готова…»