Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления

С точки зрения либералов (а показательно, что проект «Дом-2» курировала дочь известного либерального деятеля времен «перестройки» Ксения Собчак) это заявление было форменным нарушением свобод — свободы самовыражения, свободы творчества, свободы средств массовой информации. С точки же зрения противников данные передачи способствуют разложению обществу, поэтому свободы в «такой тональности» являются вредоносными. Кто прав? Наверное те, которые хотят укрепления жизнеспособности социума.

Другая любимая тема либерального кино (помимо сладострастного интереса к «уродам») — развенчивание героических «мифов» прошлого, ибо создать героическое настоящее деграданты не в состоянии. Им чужды и даже ненавистны энергетически сильные личности, сыгранные М. Ульяновым, Е. Урбанским, К. Лавровым, В. Тихоновым. Пассионарии советского периода воспринимаются такими художниками как личное оскорбление. Ведь те могли то, что не под силу их природе. Так известный писатель и критик Д. Быков в журнале «Искусство кино» высказался о советском кинематографе в следующих выражениях: «Если во Вселенной есть существо, которое я хотел бы убить изощренно, многократно, с особым цинизмом, то это советский положительный герой. Я расквасил бы ему нос, я оторвал бы ему уши…, я сломал бы ему рабочую косточку, я оттаскал бы его за непокорные, ершистые, вихрастые вихры» (Д. Быков. Морковка и крыса — «Искусство кино», № 1. 1998). И это сказано о героях Н. Рыбникова («Весна на Заречной улице», «Девчата», «Высота»), А. Баталова («Большая семья»), В. Тихонова («Дело было в Пенькове»). А уж про всяких Корчагиных и говорить нечего. Шутка сказать, пожертвовал собой ради других! Нонсенс! Как все это расходится с идеалами общества потребления. И они как бы в укор. Возненавидишь тут.

В 2000-е годы положение попытались исправить. Со стороны государства стали делаться заказы на «положительных героев». Но получилось не очень убедительно. Кино — зеркало социальных процессов, индикатор состояния общества. Кинематограф как самое массовое и демократичное из искусств невольно показал изнанку «реформаторских» преобразований, приведших к ощутимому падению энергетики нации. Хотя у каждого политического лагеря свое видение проблемы. Вот позиция либералов (привожу дословно выступление в одной дискуссии на канале «Культура»): «Важно, чтобы, поддерживая здоровые начинания, государство ни в коем случае не запрещало бульварную литературу, не начинало кому-то ставить рогатки по советскому образцу. Нет ничего хуже ситуации, когда чиновник придет в издательство, выпускающее эротические романы и плохие детективы, и скажет: "Я это запрещаю, нам не нужна плохая литература". Помощь в издании хороших книг не должна приводить к запретам книг плохих. Тем более, что сразу возникает вопрос о критериях выбора и экспертах».

В данном случае дело не в запретах, а в нежелании хоть как-то бороться против халтуры и понижения уровня культуры людьми, считающих себя «европейцами» и интеллигентами. Либералы заявляют, что они не ведают о критериях отбора. И хотя все они начитанные, а многие с научными степенями, потому не могут не знать о существовании таких дисциплин, как философия и таких ее разделов, как этика и эстетика. Но вся трехтысячелетняя истории гуманитарной мысли отбрасывается по единственному основанию: «А судьи кто? Судей нет, кроме запросов рынка!»

Европейское Просвещение активно разрабатывало этику как основу жизнедеятельности гражданского общества. Философ И. Кант провозгласил даже нравственный закон центром мироздания, и его наличие оправданием человечества. И вот появляется Либерал (точнее Деградант) и с мефистофельской логикой заявляет, что морального императива нет и не может быть, ибо это не толерантно, а, следовательно, мораль относительна: что добро, что зло — все суть проявления свободы! И пусть потребитель (вместе с рекламодателем и пиарщиком) решает, что ему по вкусу.

Советская культура в лучшей своей части развивалась именно потому, что там имелись критерии «плохого — хорошего». Доказать Довженко, Ромму, Тарковскому, Шолохову, Шукшину, что дерьмо имеет все права на существование, вряд ли было возможно. Маяковский написал: «Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: "Что такое хорошо и что такое плохо?"». Нынешний ответ такому крохе был бы толерантен: «А хрен его знает! Главное свобода». Культура, где нет критериев «хорошего» и «плохого», или они равнозначны, а также исчезли «эксперты» в этих вопросах разбирающиеся, обречена на деградацию. Ибо экспертами «хорошего» могут только творцы культуры. Если исчезают такие «эксперты», значит, в данном обществе плохо обстоит дело и с творцами.