Деградация и деграданты: История социальной деградации и механизмы её преодоления

И если б дело состояло в том, что на смену одним народам приходят другие — понятно, что невозможно навечно законсервировать этническую и государственную картину мира — но все дело в качестве. Какое качество приходит на смену уходящей натуре? Не ознаменует ли приход новых этносов цивилизационный откат, что бывало в истории много раз? Смогут ли пришельцы перенять эстафету развития и понести прометеев факел дальше, или они удовлетворятся философическими рассуждениями на тему «пороков прогресса» и упоением своим старозаветным духовным наследием, чтобы скрыть свою малоспособность к развитию? Конечно, можно жить, как до европейцев жили народы Африки, Азии, Америки, Австралии. Не знать ничего про Космос, строение Земли, тайны микромира, а заодно обходиться без электричества и компьютеров… Можно все. Только зачем так существовать, если, как оказалось, цивилизация способна на очень многое? Дискуссии про необходимость Прогресса — это чаще всего споры пассионариев с антипассионариями. Первые рвутся за горизонт, вторые, сидя на завалинке, убедительно объясняют тщету их усилий. И пока пассионарии доминируют, речей их оппонентов почти не слышно. Зато когда пассионарность в обществе падает, то страницы изданий заполняют статьи про «кризис Просвещения», «тупики Прогресса» «суетность Познания». Мотивация героев Жюля Верна или фильма М. Рома «Девять дней одного года» становится малопонятной или ненужной. Вечные проблемы познания у антипассионариев представляются едва ли не тупиком, а личности, дерзающие на этом пути, фаустовским типом, готовым пойти на сделку с дьяволом. В действительности же социальная практика «выбирает» третий вариант — комбинацию рвущегося вперед настоящего при сохранении оправдавшего себя прошлого. Это диалектическое единство находится в постоянном движении, скрытом конфликте: стремится к энтропийному покою при угасании пассионарности и взрывному развитию в случае пассионарного перевозбуждения.

Добыть из своей энергетики мощь созидания способны немногие народы. Для этого необходимо освоить методы пассионарного экспансионизма в сфере научно-технического и экономического творчества. Показательно, что, несмотря на влияние США и Европы, страны Латинской Америки так и не смогли порадовать мир сколь-нибудь видимыми успехами в науке и изобретательстве. Кто может назвать имя хотя бы одного ученого из этого огромного региона? Это говорит о том, что стихийно освоить методологию пассионарного созидательного экспансионизма, за редким исключением, вряд ли возможно. Конечно, государства Западной Европы и США, испытывающие нарастающую по мощи этническую экспансию других народов, могут попытаться (и пытаются) окультурить иммигрантов на свой резон, привить им не просто навыки демократического бытия, но и секреты успешного цивилизационного развития. Однако дело это долгое, а процессы снижения этноэнергетики «старых» народов и темпы прибытия новых идут чересчур быстро. Заговорили о «столкновении цивилизацией». Если бы в соприкосновение пришли цивилизации! Дело много хуже. В западную цивилизацию напористо внедряется средневековый менталитет. И те, кто стал писать о возникновении феномена Нового Средневековья, намного ближе к истине, чем адепты «конфликта цивилизаций».

Энергетика нации, особенно если это многочисленный этнос, чаще всего неравномерна в своем воспроизводстве и проявлении. Обычно активная часть населения концентрируется в крупных городах, прежде всего в столице. Наряду с активными зонами существуют периферийные, где тонус намного ниже. Также и с процессами разложения. Территориально они идут неравномерно. Причем начаться они могут с крупных городов и столицы, постепенно распространяясь на периферию. Так было в Древнем Риме. Но однозначной закономерности нет. В России разложение началось в деревне (пьянство, падение трудовой этики…). Причина тому — долгая политика высасывания социальных соков из села. Ныне тенденции деградации наиболее зримо идут от Центра на периферию. Если этноэнергетика русской нации подорвана, то в отдельных регионах она разрушена полностью. Тамошнее население уже не способно к созидательному труду, а только к поддержанию своего унылого существования. Выправить положение можно лишь переселением туда активных элементов, причем счет должен идти на десятки, а то и сотни тысяч человек. Но откуда их взять? Они все же приходят в провинцию, только из других государств со всеми вытекающими в будущем сомнительными последствиями.

Когда в России начали реставрировать капитализм, то много писалось и рассуждалось о протестантской этике, как основе духа капитализма. Протестантскую этику страна не обрела, а советскую трудовую этику потеряла, получив в итоге «общество потребления» с мощной паразитарной составляющей.