Деградация международного правового порядка? Реабилитация права и возможность политики

При этом Пост явно не стремился занять позицию, которая не давала бы Соединенным Штатам возможности отвечать на террористическую угрозу. Поэтому он отмечал, что «может возникнуть ситуация, когда применение силы есть разумная необходимость для обеспечения полного соблюдения целей Устава [ООН]», в случае если механизм Организации Объединенных Наций не функционирует217. Однако он добавил, что «[такие] обстоятельства должны быть непреодолимы, а фактическое применение силы должно находиться в рамках разумной необходимости, быть пропорциональным и никаким образом не должно предполагать нападение на недопустимые цели – отдельных лиц или объекты»218.

Я утверждаю, что закон о самообороне является гораздо более ограничивающим. Собственно, фокусом моего анализа будут юридические обоснования, если только они вообще предполагались, предъявленные США и Великобританией для их действий против Ирака, Сербии и Афганистана. Но что же предлагалось в случае Ливии? Пост указывает219, что вскоре после налета США дали довольно «путаные» – это еще мягко сказано – объяснения, ссылаясь на ряд дичайшим образом различающихся оправданий нападения. Во-первых, утверждалось, что сила была применена как ответная мера или возмездие за предшествующий – совершенный десятью днями ранее – террористический акт в Берлине (повлекший смерть американского служащего при взрыве в ночном клубе)220. Во-вторых, применение силы было «главным образом сигналом полковнику Каддафи прекратить террористические акты»221. В-третьих, США намеревались запугать элитную ливийскую гвардию, на которую опирался Каддафи222. В-четвертых, они полагали, что осуществляли акт упреждающей самообороны223. В-пятых, эта акция подавалась как мера самообороны в ответ на уже совершенные нападения на граждан Соединенных Штатов и американские посольства224. Пост разбил каждый из этих аргументов. В итоге он дал сдержанное заключение, что действия США были «весьма сомнительными» с точки зрения международного права225.

Эта путаница – или, скорее, высокомерное пренебрежение – в отношении необходимости дать обоснование с позиций международного права удивительно напоминает рассуждения по поводу Афганистана, а позже – Ирака.

ВОЙНА В ЗАЛИВЕ – КОНСУМАЦИЯ

Теперь мы подходим к явному доказательству установления брачного союза – как казалось в то время энтузиастам – между властью и международным правом в 1991 г. Вспомните, что всего три года между налетом на Ливию и падением Берлинской стены в прошло октябре 1989 г. СССР и сам был на краю позорного распада, его идеологические основы полностью прогнили. Кроме того, подготовка к новым событиям на теоретическом уровне действительно была своевременной. В 1990 г. появилась «Власть легитимности в международных отношениях» (The Power of Legitimacy Among Nations)226 Томаса Франка. Разумеется, не вследствие публикации этой книги 2 августа 1990 г. Ирак вторгся в Кувейт, и – после удивительно долгой паузы – 29 ноября 1990 г. Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 678227. Эта резолюция, казалось, ознаменовала конец стесненного положения Совета Безопасности – столь характерного для холодной войны. Система, казалось, вот-вот вступит в свои права.

Задержка отчасти была вызвана необходимостью получить почти полное единогласное одобрение (Китай не был представлен), как того хотели Соединенные Штаты. Как сообщалось в новостях, чтобы заручиться поддержкой Советского Союза, Соединенные Штаты согласились помочь не допустить участия трех Балтийских республик на Парижском саммите в ноябре 1990 г.228 и обязались убедить Кувейт и Саудовскую Аравию предоставить СССР твердую валюту, в которой тот отчаянно нуждался, – они это сделали229, хотя и незадолго его распада.

Следует напомнить, что Резолюция 678 «уполномочила государства-члены, сотрудничающие с правительством Кувейта… использовать все необходимые средства, с тем чтобы поддержать и выполнить [прежние резолюции] и восстановить международный мир и безопасность в этом регионе». Впервые с Резолюции 84 от 7 июля 1950 г.230, рекомендовавшей совместные военные действия против Северной Кореи, военные действия начинались с одобрения Совета Безопасности.

Томас Франк и Файза Пател недвусмысленно отреагировали на эти события231: «Система ООН, кажется, позволяет политически организовать переход от самовольного насилия к мерам полицейского принуждения… Теперь, несомненно, пришло время принять и поощрить новую правоохранительную систему вместо того, чтобы вечно соглашаться на суверенные войны, обоснованные самопровозглашенной самообороной»232.