Деградация. Свои люди

Алексей представил себя на месте Ивана, целыми днями сидящим за компьютером, что тут, что у себя дома, без общения, свежего воздуха, девушек, в конце концов…

– Нет, это не для меня, – подвел итог разговору Алексей.

– Я так и думал, – Иван улыбнулся. – Тебе бы кому–то морду только бить.

– Ну что вы все время напоминаете? Тот парень был рэпером. А я – рокером. Конфликт был неизбежен.

Углубляться в детальные объяснения Алексей не стал.

Казалось, что дело с его разборками с кавказцами было быстренько замято. Однако каждый первый в отделе его периодически подкалывал на сей счет. Что было известно каждому и в каком объеме оставалось не понятным. Объяснять же Ивану, что суть вовсе не в том, кто там был рэпер, или не рэпер, так же было совершенно бесполезно, он просто бы не понял истинных причин конфликта, так как вырос совсем в другой песочнице и теперь обладает другим мировоззрением… Вот и сейчас он сделал какой–то свой вывод и подвел итог:

– Конечно! Это все объясняет, – и демонстративно закивал.

– Смейся–смейся. Надо было без свидетелей разбираться. Сейчас я понимаю, к чему это могло привести, а тогда мне было не важно. Я вырос на улице, а не за экраном монитора, – попытался легонько поддеть Ивана Алексей, которому этот разговор начал надоедать.

– Ладно, проехали, – похоже, Иван уловил возрастающую раздражительность Алексея, и тут же погасил назревавший конфликт. Этому умению вовремя дать по тормозам и тем самым уйти от конфликта Алексей искренне завидовал. Он так не мог, всегда шел до победного конца, а вот Иван обладал неплохими качествами дипломата и тонко чувствовал эту грань.

Скорее всего, в обычной жизни они никогда бы не стали общаться. По большому счету, они и сейчас друзьями не были, однако Старков и старшие смены, особенно Варшавский, сразу объяснили Алексею, что свое личное мнение по поводу каждого сотрудника отдела он может, мягко говоря, оставить при себе, и обязан забыть все то, что его не устраивает, как только надел форму, или просто переступил порог отдела. Именно с этими людьми придется ходить в усиления в сводные резервы, где самым близким товарищем, который в случае чего прикроет тебе спину, будет именно твой сослуживец. Не принявшие эту аксиому не имели шансов влиться в коллектив. Разумеется, у кого–то что–то получалось лучше, а что–то хуже, так Алексей прекрасно понимал крайне ограниченные возможности в рукопашном бою Ивана, но кому до этого было дело, силовых задач перед информационным подразделением в здравом уме никто и никогда не поставит. Единственным относительным отрицательным моментом были ежеквартальные сдачи нормативов по физической подготовке, за которые Иван регулярно получал оценки «неудовлетворительно», но его этот вопрос и не сильно волновал. Формально это должно было беспокоить руководство, в советское время за это даже могли уволить. Но не сейчас в условиях острого дефицита более–менее толковых сотрудников. А за компьютером Иван был не просто толковый, мало кто вообще мог составить конкуренцию ему, его знания и умения шли далеко за пределы необходимых минимальных требований для работы. Если, конечно, дело не касалось «Контры», которую Иван почему–то не любил. И Иван никогда не отказывал Алексею в разъяснениях компьютерных вопросов, всегда откладывая в сторону свои книжки, если возникал какой–то рабочий вопрос. Причем старался это сделать на доступном тому языке. Естественно Алексей понимал, что в текущем своем положении он являлся слабейшим звеном в отделе. Но вовсе не лишним. Это тоже ему дали понять. Он старался, на него вполне можно было положиться, что было замечено и оценено. Наверное, это и называлось братством, поэтому Старков никогда в открытую не осуждал пьянки-гулянки по пятницам, хотя и не одобрял их.

Рабочий день закончился, в сквере на Страстном бульваре традиционно собиралась молодежь, так что прибыли они сюда не первыми. Артем Званцев, друг Ивана, пригласил их жестом в свою компанию, сгруппировавшуюся вокруг лавочки, на которой стоял еще запечатанный полиэтиленовой пленкой ящик пива, поставленным сослуживцам и прочим приближенным лицам по случаю его увольнения. Эта новость сильно удивила Ивана, который тут же потерял всякий интерес к окружающим, проследовал прямиком к нему на лавку и о чем–то еле слышно завел беседу. Алексей тоже некоторое время послушал их разговор, но достаточно быстро потерял к нему интерес, и решил сначала обойти собравшийся народ и поздороваться со знакомыми, представляющих различные другие подразделения.