Дегтярев

Со временем из самопальных мастеров, расселенных в Кузнецкой слободе, за рекой Упой, сложилось славное и многочисленное сословие тульских оружейников. Росло и совершенствовалось их замечательное мастерство. От отцов к сыновьям и внукам передавался веками накопленный опыт и секреты оружейного производства.

Так возникли в Туле династии потомственных, русских оружейников. Из них вышло немало знаменитых мастеров, прославивших русское оружие на весь мир.

В ВЫВШЕЙ КУЗНЕЦКОЙ СЛОБОДЕ

Нижне-Миллионная улица серыми уступами сползла к реке. Ветхие, покосившиеся домики словно смеялись над названием улицы.

Ее название действительно никак не вязалось с вековой бедностью ее обитателей. Очевидно, «отцы города», наделившие улицу таким именем, были не лишены чувства юмора.

Однако другие улицы Заречья (так называлась промышленная окраина Тулы) носили самобытные названия, связанные с их многовековой историей: Штыковая, Ствольная, Курковая. Некогда тут находилась Кузнецкая слобода.

Здесь издавна ютился рабочий люд, ружейных и пушечных дел мастера, скромные русские умельцы, по преданьям, подковавшие «аглицкую блоху».

Жили оружейники большими семьями в крохотных, собственных или на долгий срок арендуемых домишках, неизменной принадлежностью которых были или маленькая кузня, или сарайчик для слесарных и кузнечных работ. В этих кузнях и сарайчиках трудились оружейники после работы на заводе, выполняя частные заказы.

Почти у каждого домика был разбит небольшой сад, под окнами росли рябины, березы, сирень.

В зимний вечер 1879 года к воротам небольшого домика на Нижне-Миллионной подкатили розвальни. Из них бойко выскочили двое; они помогли сойти укутанной в шаль женщине с ребенком и под руку вытащили сгорбленную старушку.

Она громко закричала:

— В избу, в избу младенца-то несите! — и, увязая в глубоком снегу, проковыляла через двор к маленькой кузне.

— Дед, слышишь ли! Мироныч, оглох, что ли? — кричала она простуженным голосом, стуча обледенелой рукавицей в заиндевелое окно. — Вернулась Саня из церкви, окрестили внука-то Васюткой!..

Так в семье потомственных тульских оружейников Дегтяревых появился новый человек — будущий мастер оружейного дела Василий Алексеевич Дегтярев.

Мальчик рос шустрым и смышленым.

В детские годы большое влияние оказывал на него дед Мироныч, который прививал внуку любовь к труду, развивал в нем любознательность.

Лет с семи пристрастился мальчик к дедушкиной кузне. Придет, встанет у порога и подолгу смотрит, как дед кует железо. Особенно нравилось мальчику наблюдать за работой, когда деду помогали отец или кто-нибудь из мастеров, выполнявших роль молотобойца. Огромная кувалда со свистом падала на раскаленный кусок железа, во все стороны летели огненные искры. Васютка мечтал, что, когда вырастет, непременно станет кузнецом и будет вместе с отцом помогать деду.

Однажды, когда дед и молотобоец сели отдохнуть, Вася пробрался в кузню и, дотянувшись до лямки, стал ее дергать, пытаясь качать кузнечные мехи.

— Глянь, Мироныч, какой помощник у тебя появился!

Дед рассмеялся:

— От горшка два вершка, а в кузнецы лезет... Ну, ну, качай!

Вася изо всех сил потянул шест, потом выпустил лямку и больше уже не смог до нее дотянуться.

Дед встал и привязал к лямке веревку.

— Ну-ка, дергай теперь!

Мальчик, пыжась и краснея, стал качать кузнечные мехи. И вдруг, увидав, что угли в горне начали разгораться, радостно закричал:

— Дедушка, смотри, дедушка, смотри, загорелось!..

С этого дня дед стал пускать Васю в кузню и даже позволял качать мехи.

Постепенно Васютка сделался помощником деда: то угля подбросит в горнило, то клещи подержит, то мехи покачает.

Приходил он домой вместе с дедом чумазый, закопченный и с гордостью говорил:

— Вот и мы пришли. Кончили работу!..

По вечерам любил Вася послушать рассказы деда про житье-бытье. Рассказывал Мироныч мастерски! Послушать его всегда собиралось много народу: всем нравилось, что в рассказах деда была горькая, суровая правда о жизни простых рабочих людей..

— И вот поехал как-то раз государь в заграницу, — говорил дед тихим, ласковым голосом. — С ним целая свита увязалась: тут и генералы, и адмиралы, и попы, и повара — всех и не пересчитаешь! И каждый государю по своей части разные разности кажет. Кто, значит, книги, кто ковры разные, кто насчет монополии соображает, а генералы ружье заморское приволокли.

Как глянул на него государь, так и обмер от удивления. Ствол вороненый, с синевой, как у цыгана волос. А на стволе насечка, словно кто золотом расшил. Ложа из резного дерева, и на ней-то перламутром да слоновой костью узоры выведены. А замок уж так аккуратно да чисто сработан, что и царь диву дался. И велел он тут же купить это иноземное ружье, сколько б оно ни стоило.

Генералы исполнили царский приказ.

Вот вернулся царь-государь в столицу и велит ему заморское ружье принести. Вытащили генералы ружье из сафьяна. Рассматривают, любуются, дивятся.

И вдруг видят на стволе золотом выведенную надпись: «Иван Москвин во граде Туле».

Вот тебе и заморская штуковина!..