Случайные отравления на производстве, так, ладно. Например, при применении никотина и его соединений в сельском хозяйстве, при вдыхании табачной или махорочной пыли, а также свободного никотина (особенно в отделениях ферментационных камер и в отделениях увлажнения табачных фабрик, где обрабатываются табачные листья при 50–60°). Чаще эти самые отравления возникали при контакте никотина или никотин-сульфата с кожей. А, вот — были некие беременные и молодые крысы, которые чувствительнее половозрелых… и введение однократно табачной пыли в трахею вызывает, оказывается, у крыс межуточную пневмонию с последующим пневмосклерозом, менее выраженным от табачной пыли после ферментации (тут даже есть академическая ссылка на человека по фамилии Скрипчан).
Так, а эта несчастная беременная крыса после общения с гражданином Скрипчаном еще и выжила?
Дерматиты и экземы у рабочих табачных фабрик… Не то.
А вот тут такой маленький пустяк. Чистый никотин хорошо проникает сквозь кожу. Значит, не было необходимости пить отравленное вино — если вино было отравлено? Подержать его во рту и выплюнуть в то самое ведерко — и достаточно, верно?
Так, известны случаи тяжелого отравления при промачивании рукава 95 % раствором никотина, а еще был рабочий, севший на стул, загрязненный 40 % раствором никотина; отравились садовники, на кожу которых попал 3 % раствор.
Но никто из них не умер.
И вообще, оказывается, со смертельной дозой никотина — большие проблемы. Капля никотина, известное дело, убивает лошадь — но, как ни странно, нигде не сказано, кто и зачем травил лошадей. Хотя если это не лошадь, то — «достаточно всего лишь одной капли никотина на целый аквариум, чтобы привести к гибели всех находящихся в нем рыб».
Ого, тут вообще кошмар: «если заядлому курильщику поставить пиявку, то она почти моментально отваливается и погибает в судорогах от высосанной крови, содержащей никотин». Какие мы нежные, не правда ли?
Наконец, я понял, почему смертельная доза чистого никотина обозначается как угодно, где — шестьдесят граммов (что вообще ни в какие ворота не лезло), а где — десять миллиграммов. Одно дело, если человек попал рукой в сульфатный раствор, и совсем другое — если…
Вот оно. Чистый и дикий случай.
«В 50-х годах прошлого века врачи Дворжак и Хейнрих, работавшие в Вене у К. Шроффа, приняли без его ведома вначале более 2 миллиграммов никотина, потом по 4,5 миллиграмма».
Ну, это уже не прошлый век. Это позапрошлый. И это не британские ученые, герои анекдотов. Это, как ни странно, немцы или почти немцы, то есть австрийцы. Какая тут связь? А неизвестно.
«Первая доза вызвала резкое раздражение и жжение языка. При увеличении дозы усилилось слюноотделение и возникло ощущение, что в желудке и пищеводе скребут щеткой. Наступило сильное возбуждение, жар, сильная головная боль, частичная потеря сознания. Раздражал свет, ослабел слух (уши были будто заложены ватой), дыхание стало затрудненным, появилось чувство скованности, словно в груди застряло инородное тело. Через десять минут после начала опыта побледнели лица, черты исказились, не было сил держать голову прямо, руки и ноги стали холодными как лед.
Озноб начался с пальцев рук и ног и затем распространился по всему телу, по прошествии двух часов начались судороги. Врачи чудом остались живы».
А вот и абсолютно смертельная доза, в случае приема чистого никотина через рот. От шести до восьми миллиграммов. Три-четыре капли.
Я оторвался от экрана и огляделся. Нашел пустую и чистую (Германия!) пепельницу и с удовольствием закурил. Дым белым призраком поплыл в гулкую пустоту.
Я сидел в безлюдном холле того, что когда-то было средневековым каменным амбаром. Где-то здесь живут и поляки, но сейчас они на работе. В амбаре я, попросту, был на данный момент единственным обитателем.
Где-то на виноградниках уютно урчал мотор. И больше — ни единого звука вокруг.
А ведь это серьезные ребята, подумал я, возвращая взгляд к экрану. Конечно, сейчас, пока я просто изучаю токсикологию по Интернету, меня здесь не обнаружат, зато потом…
Это кем же надо быть, чтобы живому человеку устроить… как это — когда скребут щеткой по пищеводу?