Деяния ангелов

Сидя за рулем машины, я чувствовал себя бодро, на душе было спокойно и уютно. Моя пассажирка, склонившись к окну, мирно дремала на заднем сидении. Мимо проплывали залитые ярким светом витрины магазинов и магазинчиков, безлюдные остановки общественного транспорта и силуэты многоэтажек.

Когда огни города остались позади, Инга зашевелилась, издала звук, похожий на мурлыканье кошки, вздохнула и сонным голосом спросила:

— Далеко еще до Запорожья?

— Да мы только из Бердянска выехали, — ответил я. — Что-то ты мало спала. Поспи еще!

— Нет, не буду! — заявила она, наклоняясь ко мне. — Я должна тебя развлекать, а то еще уснешь за баранкой.

— Не выдумывай! — я легонько щелкнул ее пальцем по носу. — Отдыхай!

С минуту Инга молчала. Потом стала ерзать, соваться туда-сюда. И, наконец, попросила:

— Остановись на минутку!

— Что случилось? — я немного притормозил.

— Хочу пересесть к тебе!

— Ну, ладно, давай!

Перебравшись на переднее сидение, Инга открыла свою сумочку, порылась в ней и достала какой-то пухлый конверт. Повертела в руках, затем поднесла его почти к самому моему лицу.

— Угадай, что здесь!

— Не представляю! — я краем глаза взглянул на пакет. — Может, сама скажешь?

— А ты включи в салоне свет! — предложила Инга.

Я нехотя повиновался.

— Ну?

Она не спеша раскрыла конверт и, смеясь, извлекла из него стопку грязно-зеленых банкнот.

— Вот! Здесь шесть тысяч! — ее голос прозвучал восторженно.

— Откуда это у тебя? — удивился я. Прежде таких денег мне не доводилось у нее видеть.

— А ты как думаешь? — хихикнула Инга.

Я пожал плечами — откуда мне знать. Но тут же в моем мозгу вспыхнула искорка подозрения…

— Уж не Гришины ли это деньги?! — вскричал я. — Но как они к тебе попали?

— Не кричи и выключи в машине свет! — она через плечо швырнула конверт с деньгами на заднее сидение.

— Я жду объяснений! — возмущенно напомнил я.

Инга потерлась головой о мое плечо, притворно тяжко вздохнула. И спокойно поинтересовалась:

— Можно я начну с самого начала?

— Можно! — нетерпеливо рявкнул я.

— Так вот, когда я услышала, что у этого Грицька пропали деньги в офисе, у меня перед глазами тот час возникла картинка, — будничным голосом и неторопливо стала вещать Инга. — Я увидела, как он выходит из кабинета, идет по коридору и открывает неприметную дверь. А в его кабинет быстро вбегает Зинаида Васильевна, открывает верхний ящик стола, хватает конверт с деньгами и убегает.

— Стоп! — остановил я свою ясновидящую пассажирку. — То есть деньги у Гришки украла Зинаида Васильевна? Она, вроде, работает у него бухгалтером?

— И одновременно является его сексуальной партнершей! — воскликнула моя ясновидящая пассажирка.

— Что ты несешь?! — опешил я. — Ей же под шестьдесят, она этому Гришке чуть ли не в бабушки годится! Зачем ему, молодому да богатенькому, эта старая развалина?

— Видать, тянет его на пожилых! — засмеялась Инга. — Он геронтофил.

— Ну, а дальше-то что? — мне не терпелось узнать, как деньги попали к ней.

— А что дальше? — хмыкнула она. — Я позвала Зинаиду Васильевну на кухню и там сказала, что имею доказательства, уличающие ее в воровстве.

— Но ведь тебе нет никаких доказательств!

— Да я Зинаиду Васильевну просто взяла на «пушку»! — засмеялась Инга. — Она покраснела и выскочила из кухни. Тогда я подошла к ней уже в гостиной и шепнула на ушко, что знаю о ее связи с Грицьком и готова сейчас же все рассказать Вячеславу Михайловичу. Вот тут она страшно испугалась. Она сразу же сама позвала меня на кухню, упала на колени и стала просить, чтобы я не выдавала мужу ее тайну. А еще божилась, что не крала деньги. Тогда я подробно описала Зинаиде Васильевне место, куда она спрятала конверт.

— Так вы, значит, отлучались не в аптеку, а ходили за деньгами? — догадался я.

— Да, мы ходили к ней домой! — подтвердила Инга. — Конверт оказался именно в том месте, которое я описала, — в углу гостиной, за кадкой с фикусом, прикрытый тряпочкой.

Наверно, мне следовало крепко отругать свою бесстыжую подругу, может быть, накричать на нее или даже развернуть автомобиль и вернуться в Бердянск, чтобы передать Андреем эти деньги их законному владельцу. Но почему-то зла у меня на Ингу не было, более того — ее рассказ не вызвал в моей душе ни возмущения, ни досады, ни угрызений совести. Наверно, я уже привык к выходкам этой коварной и корыстной дамочки. Или сам становлюсь таким же, как она? Я только поинтересовался:

— А почему в конверте шесть тысяч? Гриша же говорил о семи…

— Ну, тысячу я оставила Зинаиде Васильевне за труды, — пояснила Инга веселым голосом. — Старушка ведь рисковала!

Я зажег сигарету, и минуты три молча курил, выпуская дым в приоткрытое окно. Потом со вздохом заметил:

— Эта сексуально озабоченная бабуля, конечно, сволочь, коль обокрала своего молодого любовника. А ты — шантажистка и ничем не лучше ее! Но за что пострадал Гриша?