Действия с дробями (СИ)

Валю Зорину насиловали ксанты, а Аллу Мудровскую - ксатский спецназ. Валя сняла шнур, на котором была повешена занавеска, отделявшая санблок, перевернула стол набок и на ножке стола повесилась. Алла налила в ванну горячей воды и перегрызла себе вены на руках. Меня в это время в камере не было, а то бы попыталась их остановить. Хотя мне их ведь не понять, меня-то не трогали. Единственное, что во время медосмотра девственности лишили каким-то прибором. После медосмотра отвели меня к адмиралу и он предложил мне обучать их спецназ рукопашному бою. Ответила, что я - офицер, принимала присягу, нарушить которую не могу. Поругались, поругались, и велел он меня в камеру отвести. Я вернулась в камеру, а там... Когда за телами девочек пришли, меня опять газом усыпили, потому что я в ярости их насмерть била.

Маша не выдержала, по щёкам её потекли слёзы.

- Вот ведь какая плаксивая стала,- всхлипнула она. Утешая, стал гладить Машу по остриженной наголо голове. Её, как и Вику, совершенно не портило отсутствие волос. Я провёл ладонью по ёжику волос на Машином затылке и она, перестав плакать, глубоко вздохнула. Чёрт! Ведь у Вики затылок - весьма эрогенная зона. Наверное, и у Маши тоже.

- Я слышала Машин рассказ,- передала мне мысль Вика,- жалко девчонок и парней. Поцелуй Машу, ты ведь этого хочешь.

Я опешил от последних Викиных слов. Действительно, мне вдруг захотелось прижаться к Машиным горячим, как раскалённые угли, губам.

- Мне её жалко...

- "А по-русски любить, это значит - жалеть.

Это значит, всю ночь над больным просидеть...",- продекламировала Вика. Поцелуй её, и слёзы сами высохнут. Думаешь, она будет этому противиться? Она тебя по-прежнему любит, дурачок. Предвижу твой вопрос: "Почему дурачок?". Да потому, что занимаешься дурацким самокопанием: "Как же так, я люблю Вику, а поцеловать хочу Машу?". Любишь ты меня, любишь. Я в этом ничуть и не сомневаюсь. Но и Машу любишь. Правда, платонически, но это пока. А ещё ты дурачок, потому, что у тебя жена - дура.

- Почему дура? Почему "пока платонически"?

- Видишь, тебя интересует слово "пока", а то, что ты её любишь, отрицать не берёшься. Серёжка, целуй Машу, а то сейчас заплачу!

Я взял ладонями маленькую, узкую Машину ладошку и повернул девушку лицом к себе. Огромные карие глаза, в которых ещё стояли слёзы, вопросительно посмотрели на меня. Потянулся губами к Машиным губам, и она сумела прочесть в моих глазах ответ. Можно было ослепнуть от той яркой вспышки, которая полыхнула в её очах. Пухлые губы приоткрылись, жаркое дыхание овеяло моё лицо. И вот оно - прикосновение к горячущим губам и маленькому обжигающему язычку. У Маши вырывается короткий стон.

- Ну, я рада за вас,- мысленно говорит Вика. И мысль её воспринимаю не только я, но и Маша.

- Ой, Вика, я твой голос слышу. Он у меня в мозгу раздаётся,- вслух шепчет Маша.

- Это я передаю тебе свои мысли. Отвечай мне тоже мысленно, вас, наверняка, прослушивают. И Серёжка меня слышит. Могу разговаривать с вами обоими, могу по отдельности, чтобы второй не слышал.

- А видеть нас можешь? А мы тебя?

- Я вас видеть могу, Ита меня научила, как видеть всё в городе ксантов. А вы меня - не можете. Я и в блоке "D" видела всё, что с вами происходило. И слышала. И сейчас вас вижу.

Маша густо покраснела, потому что её горячая ладошка всё ещё была в моих ладонях. А у меня на губах ещё не остыл жар Машиных губ. Но, поскольку Вика не обращалась больше к теме поцелуя, то и Маша сделала вид, будто всё идёт, как положено.

- Это ты Гросса?

- Конечно. Не сам же он... Предателей надо уничтожать.

- А ты так всех ксантов не можешь?

- Увы. Гросса-то я хорошо знала. У колдовства есть всякие ограничения. Вот оказаться возле вас я не могу. Потому, что в городе ксантов физически ни разу не бывала. А вот на свой остров Иния могу перенестись в мгновение.

- А ты где, Виченька?

- Иду по дну океанскому к вам. Подлодки и ксавов больше не отслеживаю. Потому, что Ита научила меня бродить мысленно по городу ксантов. Я просто заглянула в кабинет адмирала, а там, на стене, как и должно быть, висит огромная карта полушарий Океании. Так что я теперь точно знаю, где находится город. Но идти мне до него долго, аж шесть дней.

- Ого!- вырвалось у меня.

- Что поделаешь, милый, транспорта нетути, ножками всё, ножками. Ладно, теперь о главном: за тобой, Маша, скоро придут. Матрица уже почти готова.

- Как готова?- удивился я,- мы что, два дня без сознания пролежали? Ведь академик говорил...

- Ай, Иванов, два балла тебе по ксантскому языку. Он сказал: два крата. А два дня - два кната.

- Точно. Ошибся я.

- То-то и оно-то. Так что через четыре часа получишь свою Машу обратно. Ты, Маша, иди за ксантами, куда поведут, выполняй все их указания, руками-ногами не размахивай. Всё, что они сегодня с тобой сделают, пойдёт тебе на пользу.

- А что сделают?

- Сама узнаешь. А то опять начнёшь будущее узнавать, как на космодроме год назад.

- Но один вопросик можно?

- Только один.

- Почему ты сказала Серёже: "Получишь свою Машу"? Это что, просто оборот речи?

- Нет, не оборот. А ты что, не хочешь быть его Машей?