Действительность. Том 2

Как отчаян, как смел человек! Эта смелость подчас граничит с безумием! Его порыв, – взрыв его страсти, захватывает целиком, заполняя весь его разум. И осмысливание того, или иного собственного поступка наступает позже, когда страсть отступила, и душа успокоилась. Ты как будто бы очнулся, и теперь оцениваешь своё поведение, так же как оцениваешь только что прерванный сон. Обуреваемый страстями, ты находишься, словно во сне. И осмысливаешь глубину собственного безумия, только, проснувшись. В тебе как будто бы меняется мир. Ты выходишь из состояния безумия, вступая в этот разумный мир, и контраст – обжигает твою душу. Теперь тебе представляется мир, в котором ты только что был – совершенно безумным. Всякое безумие, иррациональность сознания, неадекватность, познаётся только в сравнении, в контрасте. Не выйди ты из того мира, и он так и оставался бы единственно существующим. А значит, твоё поведение в нём, единственно возможным.

Весь наш реальный мир, всю адекватность нашей действительности, всю разумность нашего социума, и каждого члена этого социума, мы сможем оценить, лишь только в сравнении с иным миром, с иной действительностью. Сегодняшняя оценка адекватности нашего реального мира в целом, как чего-то разумного, это оценка не знающего иного мира, иной формы реальной действительности, разума. Ведь по большому счёту мы не можем оценивать мир, и своё поведение в нём, хладнокровно, пока не посмотрели на него со стороны. Пока у нас нет возможности сравнения, всякий мир нам кажется вполне адекватным, ведь он привычен для нас. Ведь изнутри, он всегда будет необходимо адекватным, ибо изнутри, он, – единственно возможный. Но, на то нам и дан трансцендентальный разум, чтобы попытаться взглянуть на наш мир взглядом, идущим не изнутри, но снаружи, – воззрением стороннего наблюдателя. Хотя я совсем не уверен, что это возможно сделать, хотя бы на пядь, но всё же, рискнём.

Так в чём же суть безумия? Где его зерно? Как отделить истинное безумие, от того, что мы называем безумием? Если отбросить привычки и попытаться взглянуть на мир и наш социум глазами родившегося ребёнка, у которого ещё нет привычек, и взгляд которого не замаслен внедрившимися в кровь моральными принципами и всякого рода догмами образования, систематизированными правилами «хреодного свойства», отвлекающими разум взрослого человека от истинной картины мира, то окажется, что наш мир наполнен «безумием», как кадка водой, после проливного дождя. Ко многим проявлениям безумия мы привыкаем, как к неизбежному, а многие просто пропускаем мимо собственной осознанности, предпочитая не замечать. То, что с точки зрения психиатра называется безумием, во многих случаях, как известно, лишь некоторое отклонение в психике, дающее как «ущербность», по отношению к социуму, так и явное «преимущество». Наши психиатры и психоаналитики привыкли вешать ярлыки на любое отклонение от нормы, отклонение от общей «усреднённости». Они обозначили некую «планку разумности», и всё, что не вписывается в эти границы, называют безумием, совершенно не утруждая себя глубокими воззрениями на этот счёт. Я уж не говорю о глубоких исследованиях, которые в этой области научного знания относительно редки.

Именно по отношению к «нормативной разумности», мы, с подачи психиатров, и оцениваем всякое безумие. Но дело в том, что в нашем социуме существуют формы безумия, которые по устоявшимся правилам, превратившимся в закон, относят к развлечениям так же, как когда-то в Риме, на подмостках Амфитеатров, относили к естественной обыденности происходящее на арене. Иные формы безумия составляют необходимые условия природы, и так же относятся нами к вполне разумным явлениям. И речь сейчас, конечно же, не идёт об острых формах безумия, гиперклинических, для идентификации которых, собственно, в психиатрах нет никакой нужды. Поведение, идущее вразрез со всякой разумностью, не нуждается в рациональном разложении симптомов. Ведь явные выходы за пределы адекватности, это те нарушения, которые бросаются в глаза всякому, и идентифицируются всяким, даже совершенно не сведущим в психиатрии, наблюдателем. И потому такие отклонения причисляются к очевидным, не подлежащим идентификации. Я же хочу поговорить о тех случаях, которые не вызывают впечатления явного безумства, и которые плавая на поверхности социума нефтяным пятном, вызывают лишь недоумение или раздражение у купающихся личностей, имеющих каждый свою психофизическую состоятельность. Мы привыкли к этим отклонениям, и абсолютно уверенны в их адекватности, и разумности. – Обыденные формы безумия, без гиперклиники, которые мы нарекаем как угодно, только не безумием.