Действуй, дядя Доктор!

- Ну прости, Леночка. Это знак. Не стоит красить губы помадой, а то ходить тебе чумазой, радость моя. А теперь меняемся ролями. У тебя две минуты на поправление помады. И тринадцать минут на приготовление завтрака, - копирую ее тон, наблюдая за тем, как она вытирает пальцами размазавшуюся помаду. - Мне три яйца. Два разбить и посыпать сыром. Одно – чтобы оставалось целым. Бекон поджарить. Ну и не забудь помидоры с зеленью. И давай без плевков в еду, Леночка. У меня в доме камеры. Может быть, у тебя есть вопросы или пожелания, как с тобой не надо разговаривать?

- Нет, - улыбаясь, произносит она.

- То есть тебя все устраивает?

- Я готова потерпеть, дабы побыстрее свалить из твоего дома.

                                                            ***

Подвох – первое, о чем думаешь, смотря на тарелку с яичницей, беконом и гречкой. Когда она, черт возьми, успела ее сварить?! Да и плюнула в еду или нет? Камер в реале нет, хрен узнаешь.

- Я встала в пять утра. Это моя привычка. Ну и сварила гречку, как хотела. Объела тебя слегка, - как будто читая мои мысли, добавляет она.

- На здоровье, Леночка.

- Анжела. Неуважительно называть меня Леной, когда ты знаешь, что мне это не нравится.

- Значит, считай, что я тебя не уважаю, Лена, - специально подчеркиваю ее имя. - Анжела – не твое имя. Ты даже не пересолила. Вкусно, - продолжил я, после продолжительной паузы, во время которой успел попробовать весь завтрак. - Спасибо.

- Пожалуйста, - отпивая кофе, произносит она. - А как тебе гречка? - улыбается.

- Привкус интересный.

- Грибной.

- У меня и грибы есть в холодильнике?

- На самом деле я не варила гречку, а нашла в кастрюльке на верхней полке холодильника. Судя по плесени и выросшим грибам на ней, она немного несвежая, но прошла термическую обработку. И вот оказывается вкус грибов остался. Забавно. Приятного аппетита, Андрюша, - пауза. Длительная. Какова вероятность, что это правда? Стопроцентная. Вот же стерва. - Да ладно, я пошутила. Ты бы видел свое лицо. Ешь, ешь. Я ее сварила утром, а старую, реально найденную в холодильнике, выбросила. Честно. Деньгами своими клянусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Но опасаться тебя все же стоит.

- Безусловно. Ты на кой черт что-то сделал с воротами?

- Всего лишь сделал так, чтобы ты не сбежала, как трусливая сопля и не вляпалась в какую-нибудь жопу ночью или утром. Видишь, как в воду глядел. Все, давай не дуйся. Немаленькая девочка уже.

- Доедай быстрее. У меня куча дел, - нервно произносит она, крутя вокруг безымянного пальца левой руки кольцо.

- Успеется все. В семь вечера я за тобой приеду. Будь добра к этому времени освободиться.

- Если ты еще не понял, на этом наше с тобой общение заканчивается. Никаких семь, восемь и девять вечера. И это не обсуждается.

- Все еще злишься, что я вчера оставил тебя одну? Я сделал это не с целью тебя позлить или обидеть.

- А с какой?

- С той, что меня пиздец как к тебе тянет.

- О! Так это получается, когда тянет, бросают полуголую бабу одну в кровати?! И вообще, фу, не матерись. Аж язык режет. В смысле уши. Уши режет, - быстро поправляется Лена, закусив губу.

- Ты просто сама хочешь материться, аж язык чешется. А вообще, я хотел, чтобы все было по-человечески. Не на пьяную голову. Когда желание обоюдное, не под действием алкоголя – это лучше, чем вот так. Сегодня сходим на первое свидание.

- Ты вообще себя слышишь? Какое свидание? У тебя еще ром не выветрился из организма? Мы не будем больше встречаться, Андрей.

- Будем. Сегодня в семь вечера я приеду к тебе. Не трусь, Лен. Я же тебя ни к чему не принуждаю. Верну вечером в целости и сохранности часов в одиннадцать-двенадцать. Выйди хоть разочек из зоны своего комфорта. В жизни есть не только работа и дочь. Или ты настолько трусиха, что не можешь пойти на свидание?

- Я жду тебя на улице, здесь совершенно нечем дышать, - раздраженно бросает Лена, вставая из-за стола.

Ну и ладно, потяжелее диагнозы бывали. Терпение. Вот только на кой черт оно мне все надо, ответа так и нет. Ну и что, что тянет? Я же не наркоман, твою мать. И давно не мальчик, которому хочется уложить в койку понравившуюся девочку. Сука, аж самого бесит. Сегодня футбол, посиделки в баре, а Андрюшу тянет. Тянет, епрст.

                                                          ***

Всю дорогу мы ехали молча. Я из-за того, что закипаю от злости, Андрей – вероятнее всего, обижен на мое «здесь совершенно нечем дышать». Хуже всего, что злюсь я не на него и даже не на то, что он вчера ушел, хоть это и реально подкосило мою и без того страдающую самооценку, а на себя. Да, именно на себя! Я сама себя бешу. Мне категорически не нравятся чувства, которые вызывает во мне этот мужчина. Я даже не знаю, что это. Правда не знаю. Не могу объяснить. Но так или иначе думаю сейчас не о дочери, которую фактически бросила, чтобы расслабиться, а о нем. Он, блин, рядом! Какого хрена о нем надо думать?! Дебилизм какой-то. Гнать его надо, причем быстрее. На кой черт надо было спускаться в это гребаное метро и выбирать его клинику?!