Действуй, жена! (СИ)

«Белый господин, — успеваю подумать я, как мельком бросаю взгляд на Лизу Пирогову. На ее лице нет ни капли сожаления или волнения за судьбу мужа. Словно хищный зверек, она внимательно наблюдает за происходящим. Абсолютно не волнуясь о собственном муже, которого два рослых стюарда провожают к выходу.

— Сволочи! Придурки! — орет Пирогов и внезапно останавливается. Достает из заднего кармана какие-то купюры и пытается положить их в карман одному из стюардов.

— О боже, — вздыхает Леха. — Что же он делает?

Лица тайцев моментально застывают. А через несколько минут к трапу подъезжает полиция.

И только сейчас Лиза совершенно спокойно подзывает стюардессу и абсолютно равнодушно интересуется судьбой Игоря Петровича.

— Этот господин, — негодуя, заявляет молоденькая тайка, — носил деньги с изображением короля в заднем кармане брюк и пытался дать взятку.

— А это разве наказуемо? — снова удивляется Лиза, и на ее хорошеньком личике заметна серьезная мозговая деятельность.

— Конечно, — радушно кивает стюардесса. — Даже положен тюремный срок.

— Срок? Какой? — охает Лиза, приподнимаясь в кресле.

— Наверное, года полтора, — улыбаясь, сообщает девушка.

Мы с Лешей переглядываемся, понимая, что ничем помочь Пирогову уже нельзя. Любое вмешательство приведет к необратимым последствиям.

— Все решит суд, — печально продолжает стюардесса. — У нас строгие законы, мадам. Если желаете выйти вслед за мужем, то лучше это сделать прямо сейчас.

— Нет, что вы! — решительно машет руками Лиза. — Чем я могу помочь? Я же не юрист! На обратном пути выясню подробности и в случае необходимости свяжусь с посольством. А пока… — Лиза торжествующим взглядом обводит нас с Воскобойниковым и стюардессу, — принесите шампанского! Хочу выпить за удачно начавшийся отпуск!

— Вот же стерва, — шепчу я мужу. — Она, по сути, предала Пирогова. Лучше всю жизнь прожить в одиночестве, чем вот с таким компаньоном. Нет ничего хуже одиночества вдвоем, — вздыхаю я, наблюдая, как самолет бежит по бетонной полосе, а затем взмывает в воздух. — Нет ничего хуже, чем чувствовать себя одиноким рядом с близкими людьми, — вздыхаю я, поудобнее устраиваясь в объятиях мужа.

— Одиночество вдвоем нам не грозит, — с жаром шепчет мне на ухо Воскобойников.

— Ты уверен? — поворачиваюсь к нему я. — Никто не застрахован, Леша. Ты мне тогда сразу скажи.

— Я точно знаю, — довольно пыхтит Лехес. — Когда у человека семья и дети, ему далеко до одиночества.

— Дети? — переспрашиваю я, пытаясь совладать с собой.

— Ну да, — кивает Леша, — для начала родим троих, а потом, лет так через пять, еще парочку. Можно близнецов.

— Леша-а, — тяну я, не в силах поверить. — Ты хочешь многодетную семью?

— Я сам из такой. И способен дать каждому из своих отпрысков все необходимое. Но главное я уже сделал, Кира, — радостно ухмыляется он. — Нашел им совершенно потрясающую маму. Я уже представляю, как ты будешь их любить.

Меня окатывает холодным потом. Можно промолчать. Но это явно не в моем характере.

— С того момента, — говорю я как можно спокойнее. Даже глаза сухие. Но внутри меня словно разрывается бомба, уносящая частички души в бездну сомнений и страха. — С того момента, — повторяю я. — Как я… то есть мы… — заикаюсь, будто дефективная.

— Я тебя понял, Кирюшенька, — улыбается Леша, притягивая меня поплотнее к себе, — ты просто недостаточно старалась. Ну, и мужики рядом были так себе. Инвалиды, блин…

Глава 14

Кира

Океан нам надоел на третьи сутки. Как и положено молодоженам, мы купались, валялись на солнышке, усердно занимались любовью и стояли в обнимку под теплыми струями тропического душа. Вечерами почти невидимые слуги накрывали стол прямо на пляже, расставляли цветы и светильники. Очень романтично. Но на четвертый день от безделья у меня разболелась голова.

— Расскажи про сценарий, — прошу я Лешу, когда мы после обеда валяемся на кровати и бездумно смотрим на бирюзовую водную гладь. По небу до самого горизонта медленно и лениво плывут белые облачка, похожие на клочья ваты. Занавески на распахнутых окнах мнят себя парусами и уже собираются унести наш дом на воде в дальние странствия. Лишь только каменные сваи бунгало удерживают их от необдуманного поступка. А между нами посреди кровати стоит блюдо с ягодами и красиво порезанными фруктами. Леха, ухватив тонкий ломтик манго, виртуозно впихивает его мне в рот. И задумчиво почесав репу, заявляет:

— У меня творческий кризис, малыш! Уже думаю, может, зря связался… Играл бы себе и не лез в большие проекты.

— Глупости, все получится! — легкомысленно отмахиваюсь я, забирая с блюда самую большую клубнику. И прежде чем отправить ее в рот, демонстративно облизываю.