Действуй, жена!

«Вот она, первая ссора! — думаю я по дороге в больницу. Наверное, виноват сам. У Киры гормоны шалят, а я вместо того, чтобы отделаться шуткой, сгустил краски. Обиделся, как последний придурок.

Тянусь за айфоном, звоню жене. Но в ответ слышу лишь длинные протяжные гудки. Чувствую, как в душу сначала закрадывается беспокойство, а за ним на липких лапах вползает паника.

«Ну, вышла куда-то, легла спать… нефиг гнать волну, — рыкаю я мысленно. Но через минуту-другую снова перезваниваю жене.

— Шакира, девочка, хватит дуться. Ответь, милая, — бурчу я, понимая, что кое-кто меня просто динамит. Или нет?

«Не паникуй, Леха, — уговариваю сам себя и на автопилоте останавливаюсь около цветочной лавки. Покупаю самый красивый букет и пытаюсь подумать о состоянии матери. Но, видимо, я плохой сын, раз все мои мысли закручены на жене.

Но моя боевая подруга, скорее всего, сильно обиделась, раз до сих пор не ответила. Делаю над собой усилие и вместо Киры звоню доктору Арефьеву, наблюдающему мать долгие годы.

— Что там произошло, Виктор Анатольевич? — спрашиваю я, боясь услышать самое страшное. Может, поэтому и паникую…

— Лешенька, дорогой, — весело приветствует меня давний друг нашей семьи и одноклассник отца. Маленький седой старичок с профессорской бородкой. — Так все идет по плану. Ниночка сама попросилась на госпитализацию. Ты когда подъедешь? Нужно палату люкс оплатить… и по лечению договориться.

— Через пять минут буду, — стараясь не сорваться на крик, замечаю я и, припарковавшись около городской больницы, взлетаю пешком на шестой этаж. Привычно распахиваю дверь отделения кардиологии и захожу в кабинет заведующего. Арефьев радостно встает навстречу и, заметив мою встревоженную морду, интересуется.

— Ты чего переполошился, а? Нормально все с Ниной…

— А мне Дана сказала, что инфаркт. Велела ехать быстрее…

— Идиотка, — бормочет Арефьев и успокаивающе заявляет. — Мамочка твоя в люксе лежит. Все нормально. Лекарства выписал, процедуры назначил. Завтра диагностику проведем. Тебе только за палату доплатить надо. Люкс у нас коммерческий, сам понимаешь.

— Хорошо, — киваю я, слабо соображая. Вернее, мне понятно, что по какой-то причине меня выманили из дома. Но главный вопрос — зачем? Заплатить за палату могла любая из сестер. Значит, дело именно во мне. Я устало бреду по коридору и понимаю простой и непреложный факт. Дурак ты, Леха! Какой же ты дурак! И кому поверил? Дане?

А войдя в палату, сердито оглядываю ужасно довольных сестер и мамашу, словно именинница, лежащую в постели. Кругом цветы, шарики. Скачут племянники — дети Ксени и Веры.

— По какому случаю банкет? — рыкаю я и снова пытаюсь дозвониться Кире. Бесполезно!

— Лешенька, — тянет руки мать. — Как же я рада!

— А я не очень, — бросаю я и внимательно смотрю на присутствующих. — Какого хрена вы мне про инфаркт и реанимацию наврали? Совсем с дуба рухнули?

— Да ты бы тогда не приехал, — выступает вперед Дана. — Тебя только бронебойными средствами взять можно…

— Один раз, — поморщившись, усмехаюсь я. — Но если думаешь, что победила, то я тебя сильно разочарую, Дана.

— Ну и что ты мне можешь сделать? — руки в боки выступает сестра. — Да ты всем в этой жизни нам обязан. Думаешь, это твои деньги? Ты их заработал? Нет, миленький! Мы все старались на общее дело. А ты нас кинул!

— Дана, — тихим голосом пытается остановить сестру Ксения. — Не переходи границы. Леша талантлив, и мы все вместе помогаем ему.

— Не пори чушь, Даночка, — встревает в разговор мать. — Если ты такая хорошая, то сыграй сама хоть в драмкружке.

— А я согласна с Данкой, — громко заявляет Вера. — Мы жизнь положили на Лешу, а он нам отплатил, женившись на Кире.

— Так, девушки, — усмехаюсь я криво. — Вы эту чудесную дискуссию продолжите без меня. Никто не умирает, и слава богу, — бросаю я на ходу и, невзирая на негодующий оклик матери «Леша, подожди!», выскакиваю за дверь.

— Ты уже убегаешь? — спрашивает меня попавшийся по пути Арефьев.

— Дела, Виктор Анатольевич, дела, — бубню я, снова названивая Кире. И внезапно слышу в трубке мужской голос. — Алексей Николаевич, у нас, кажется, беда, — невесело бубнит Климов, наш главный безопасник. — Кирин телефон в урне нашли. Сейчас просматриваю записи с камер наблюдения. Кира Михайловна спустилась на первый этаж, но из здания не вышла, — рассказывает напряженно. — Ребята телефон в металлической урне нашли. Она пустая была и на все фойе громыхала.

— Я сейчас приеду, — рыкаю я и, глядя на поджидающего рядом Арефьева, на ходу решаю проблему. — Никакого люкса, Виктор Анатольевич. Переводите в общую палату. Сколько там человек? Трое-четверо?

— Шесть, — уныло цедит профессор. — Лешенька, так нельзя. На матери не экономят. Для тебя же это сущие копейки. А ей, с ее сердцем нужен уют…

— Сколько вы получаете, дядя Витя? — не выдержав, спрашиваю я. — Ну, какой у вас оклад? Сколько добираете с больных гонорарами? А за консультации сколько берете?

— Какие-то бестактные вопросы ты задаешь сегодня, Леша, — обескураженно смотрит на меня доктор.