Действующая модель Ада

В официальной версии нет и слова о том, что роковые выстрелы Гаврило Принципа выбили искру, от которой на полмира разгорелся пожар Первой мировой войны. Подобное умолчание вполне можно понять — это одновременно и дипломатия, и бессловесное торжество итогового победителя, необременительная политкорректность и сладостный триумф национальной воли — зачем говорить об очевидном, довольно того, что все вокруг и так это знают. Вот только итог, как выяснилось 80 лет спустя, оказался промежуточным…

Было ли за что революционеру-националисту идти на каторгу в «нежной» империи Габсбургов, империи вальсов и токайского? Было. Немалые усилия австрийских оккупационных властей еще с конца XIX века были направлены против сербского населения Боснии и Герцеговины. Сербы имели опору в церкви — чтобы парализовать ее, Австрия заключила в 1880 году конвенцию с константинопольским патриархом, в силу которой император получил право назначения митрополитов в этих провинциях. В то же время католики встречали самую деятельную поддержку имперских властей. Здесь преследовалось все сербское: вероисповедные школы, кириллица, почитание святого Саввы, игра на гуслях, пение народных песен и даже само сербское имя — язык называли или земальским, или босанским. У таких ребят как сербы, доказавших свою этно-культурную устойчивость еще под турецким владычеством, подобные дела не могли остаться безнаказанными. И не оставались. Так что свобода стоила каторги. Но стоила ли она тех 20 миллионов жизней? На свете и южных славян-то столько не было…

А вот версия не совсем официальная.

В сараевской толпе, приветствовавшей проезжавшего по улицам Фердинанда, находилось не менее семи террористов, членов тайного сербского общества "Черная рука", девиз которого был лаконичен в соответствии с жанром: "Объединение или смерть". Во главе общества, как ни странно, стоял полковник Драгутин Димитриевич, одновременно возглавлявший разведку генерального штаба Сербии. Членам "Черной руки" он был известен под псевдонимом Апис.

Как только Димитриевич получил сообщение о намерении эрцгерцога посетить Сараево (уж не злокозненные ли австрийские спецслужбы сообщение это заблаговременно ему подкинули?), сразу же было решено готовить покушение. На примете у Аписа уже находились три молодых человека, горевших желанием отдать жизнь за свободу Боснии и Герцеговины, — это были Неделько Кабринович, Трифко Грабеж и Гаврило Принцип. Апис представил их членам "Черной руки" и новобранцы повторили клятву тайного общества: "Солнцем, греющим меня, землей, питающей меня, Господом, кровью моих предков, своей честью и жизнью клянусь в верности делу сербской национальной идеи и готовности отдать за него жизнь". Потом каждому из троих героев вручили браунинг, бомбу и дозу цианистого калия, чтобы не попасться живым в руки полиции, после чего Апис организовал боевикам переход через боснийскую границу.

В Боснии молодые люди поселились в доме Данило Илича, члена "Млада Босны" — отделения "Черной руки" в Сараево. Следуя указаниям Аписа, для покушения на эрцгерцога Илич привлек еще четверых добровольцев.

Утром 28 июня Франц Фердинанд и его супруга Софи прибыли в Сараево. Несмотря на огромные толпы народа, австрийских солдат на пути следования высоких гостей было расставлено не так уж и много. Военные знали, что император Франц Иосиф бывал недоволен, когда эрцгерцога принимали слишком помпезно, поскольку недолюбливал Фердинанда. Дело в том, что племянник огорчил императора своей женитьбой на Софи Чотек, бывшей всего-навсего графиней. Франц Иосиф уже объявил детей от этого брака морганатическими, и поэтому они не могли претендовать в будущем на австрийский престол.

Некоторые из семи террористов по воле обстоятельств оказались нейтрализованы: рядом с одним слишком близко оказался полицейский, другой был зажат в толпе и не смог высвободиться к нужному моменту, третий не решился стрелять из опасения, что попадет в неповинную Софи. Наконец Кабринович метнул бомбу, но не слишком метко, потому что она разорвалась под машиной эскорта, ранив армейского офицера. Согласно другим источникам она попала на откинутый верх автомобиля эрцгерцога, и тот, не растерявшись, сбросил ее на мостовую. Кабринович проглотил яд, но отрава почему-то не подействовала. Тогда он бросился в реку топиться, однако та практически пересохла от жары, и вскоре метальщика оттуда выловили.