Действующая модель жизни

— Он был самым старым из труппы, — спокойно пояснила бородатая женщина. — Никто из нас не знает даже, сколько он путешествует с цирком. Страшно представить, как он устал за тысячи лет.

— Тысячи? — Игорь почему-то сразу поверил ее словам и внимательно посмотрел на Женьку. — Так в этом дело? Получается, что вы не стареете и не умираете?

— Ты нашёл причину остаться с нами? — Женька посмотрела на него с жалостью. — Из-за страха? Не выйдет. Если человека заставляют пройти по канату над пропастью под угрозой смерти, он обязательно сорвётся.

Взвизгнули тормоза.

— Игорь, твою мать! Где тебя носит?

Игорь обернулся. У обочины мягко урчал тёмно-синий «бумер» его коммерческого директора. Санёк стоял рядом, раздражённо постукивая мыском лакированного ботинка по гудрону.

— Чего бомбилу не тормознул? Бабла, что ли, не взял с собой? Идиот! Твоё счастье, клиент позвонил, что в пробке стоит. Быстро в машину!

— Погоди…

— Игоряша, ты ведь знаешь, как я тебя люблю и уважаю, — проникновенно сказал Санёк. — Ты талант, и нашу грёбаную контору на своём горбу тащишь к процветанию именно ты. Но когда начинаются эти твои «творческие закидоны», я тебя совсем перестаю любить и даже где-то уважать. У нас пятнадцать минут в запасе, а ты решил поглазеть на задрипанный балаган?

Игорь повернулся к Женьке и виновато развёл руками:

— Извини, я не могу сейчас. Если я их брошу, фирма разорится. И потом… у меня ведь жена.

— И недостроенная модель «Катти Сарк» на столе, — хмыкнула Женька. — Парусник, который никогда не узнает большую воду… Прощай, Игорь.

***

— Игорь, ужин на столе! Мы тебя ждё-о-ом!

Игорь усмехнулся этому «мы». Мы — жена и Ми-ми, маленькая, вечно дрожащая от холода собачонка, несмотря на свою безумную стоимость, напоминающая попавшую под кислотный дождь крысу. Сын давно живёт со своей семьёй, дочь — в Англии, в Кембридже. Санёк уже десять лет как на кладбище. Шальные 90-е одних вознесли на самый верх, а других — закопали. В буквальном смысле. А больше друзей у них с Лизой и не было, так что Новый год обещал быть весёлым.

Впрочем, Игорь никогда не любил шумные праздничные компании. Да и само пребывание за праздничным столом его не особо привлекало. Глупая трата времени. А ведь его всегда так мало! Лучше бы за эти два-три часа установить грот-мачту на… на…

Игорь нахмурился.

Название парусника, модель которого он строил вечерами последние два года, полностью выветрилось из памяти. Такого раньше не было. Да что там! Такого просто не могло быть — он же не безымянный баркас серия БРТ затёртого номера строил. Он выбирал самые известные в истории корабли! Взять хотя бы этот… как его?

Игорь в панике окинул взглядом кабинет. Большинство своих моделей он либо раздарил, либо перевёз в офис — в кабинете хранилось всего шесть самых любимых… кого? Он тупо смотрел на деревянные раскрашенные коробки с торчащими из них палками, драпированными тканью. Парусники? Он прекрасно знал, что такое парусники. Но эти нелепые безделушки никакого отношения к кораблям не имели.

— Игорь? Ну, ты где? — донесся из залы голос жены. Пока спокойный, но нотки близящейся грозы уже слышны. — Скоро уже часы бить будут! Ми-ми голодная!

Игорь опустил взгляд на руки. «Золотые руки», которыми он так гордился. Годы, бессмысленно потраченные на строительство парусников, которые никогда не поплывут.

— Игорь!!! — уже с нескрываемой злостью крикнула жена. — Хватит уже хернёй заниматься!!!

И правда… Накатила волна резких, знакомых, но непривычно отчётливых запахов. Перебивал всё волнующий запах молодого снега. Захотелось сорваться с места и бежать — проваливаясь в наст и взламывая его грудью, словно воду…

Игорь не мог встать и уйти — мешало… Что-то держало его…

— Игорь!!!

Он отчётливо понял, что его держит. И что необходимо сделать.

Дверь распахнулась и, в сопровождении истерично тявкающей Ми-ми в кабинет влетела Лиза.

Он повернулся к ней, сжимая в левой руке стамеску.

Испуганный женский крик подбодрил его и он начал наносить удары уверенней.

Женщина завизжала пронзительно и страшно.

Этот визг напугал его. Он бросился бежать и бежал долго, пока не выдохся.

Зрение странно изменилось. Он словно стал намного ниже ростом. И цвета поблёкли. Зато запахи вливались в его ноздри необычно насыщенной рекой, дорисовывая окружающий мир. Пахло морозом, снегом, лесом. Пахло друзьями, которые ждали его там.

Лес был далеко, за вонючими многоэтажными коробками и ещё более вонючими дорогами, по которым неслись, разбрызгивая снеговую кашу машины. Да, кажется, это называется «машины». Мысли стали какими-то короткими и простыми. Но всё равно путались.

Он почувствовал усталость. А ещё — голод и боль. Голова кружилась, его качало, а на снегу оставался кровавый след. Люди шарахались от него, кто-то бросился бежать.

Сначала он учуял умопомрачительный запах мяса. В желудке взвыло от голода. Запах еды скрутил и как на поводке потянул к себе. Впереди замаячил тусклый светлый прямоугольник открытой двери. Едой пахло оттуда.

— Собачка! Зачэм прышол, собачка?!

Голос звучал настороженно, но вполне дружелюбно.