Декабрь без Рождества

— Я только что оттуда, — лицо Шервуда вправду воротилось к более естественному выражению.

— С заседания?

— А вот этого бы я не сказал. Скажу, что я с Фонтанки. После месяца…

…После месяца напряженных усилий Шервуд ехал на заседание ложи. План Сабурова представлялся весьма прост, но вместе с тем мудрить было уже некогда. После заседания, на торжественном ужине, Шервуд должен был в порыве хвастливости проговориться, что следует с утра поране за царским поездом — нагонять с поручением. При том выезд на тайную дорогу ему не должен быть известен, до дороги он будет сопровожден особо назначенным человеком. Если тайный враг в свите — Бибиков, к чему все больше склонялся Роман Кириллович, братья-масоны едва ль не захотят воспользоваться подобною оказией.

В обширной передней, среди сваленных темными грудами шинелей и клюющих носами лакеев, возвышался проросший крест, сиречь крестообразное мраморное дерево. Подобные деревья Василий Шервуд уже встречал, но вот росписи, росписи стен не имели ничего общего с где-либо им виденными масонскими символами. Какой мрачный гений изображал адских этих исчадий, словно надвигающихся на входящего, тянущих к нему клешни либо руки, трудно уж и сказать, что? Перемещаясь к дверям, Шервуд испытал неприятное ощущение, что чудовища переместились также, не желая выпустить его из виду.

Вышедший навстречу человек, чьего лица не было видно из-за ярко освещенной залы за его спиною, сделал странный жест: направил указательный палец в свое адамово яблоко, словно бы желая пронзить собственную шею.

Изюмов в ответ столь же выразительно ткнул пальцем в собственную грудь.

— Так принято средь наших братьев узнавать друг друга, — сдавленным голосом проговорил Изюмов. Шервуд видел, до какой степени раздавлен несчастный навязанной ему ролью, но жалости не испытывал. Уж коли так неохота вводить к своим незнамо кого, так прими, что заслужил, в конце-то концов. Порядочный человек никогда не поддается шантажу, да и не стал бы Сабуров шантажировать порядочного, подобрал бы другой ключ. Откуда у Сабурова немыслимый этот нюх на людские слабости? Такое дается от рождения, как талант. Боже, избави от такого таланта.

Они ступили меж тем в освещенную залу, и Шервуд с изумлением узнал во встретившем Леонтия Наузова, давнего своего знакомца. Весельчак и повеса, кто б его заподозрил в столь высоких и темных масонских степенях? Ловок притворяться, однако.

Попадались и другие больше или меньше знакомые лица. Комната представлялась обыкновенной клубной гостиной. Зловещих атрибутных знаков в ней не было. Можно было подумать, не знаючи, что предстоит обыкновенная холостяцкая вечеринка. Шампанские вина дожидались своего часа в ведерках со льдом, красные в теплой воде. На карточных столиках лежали непочатые колоды.

— Господа! Мы принимаем сегодня нового члена! — громко провозгласил Наузов. — Изюмов поручился, что пробуждающийся сохранит наши тайны. Готов ли ты принять немедленное посвящение, брат?

Вот так раз, Изюмов не предупредил, что придется валяться в гробу! Сговаривались же, что его представят масоном. Тьфу ты, нелегкая, неприятно-то как! Ну да не отступать же теперь, жизнь Государя важней всего.

— Готов, брат, — ответил он по возможности внушительно.

— Бильярд или карты?

Шервуд оторопел, решительно не понимая вопроса.

— Наш Вильегорский весь избранился, что хороших игроков в бильярд, на его мерку, мало, — продолжил Наузов совсем иным тоном. — Я не клевещу, граф?

— Вы все катаете, как сапожники, — весело отозвался названный Вильегорским. — Устал обыгрывать. Вдруг да мне повезет в новом члене?

— Да погоди со своими шарами, — вмешался еще один. — Первым делом надлежит откупорить вдовицу Клико!

Изюмов краснел и бледнел с устрашающей скоростью перемен. Шервуд, боясь подвести его, растерянно молчал. Но состоянье Изюмова уже было подмечено тем высоким брюнетом в пенсне, что предлагал выпить шампанского.

— Верно, вы ждали, что мы все ж устроим какие-то игрища?

— Да, — рискнул выдавить из себя Шервуд.

— Ну, это уж Алешкина вина, мог бы предупредить. И то верно, раньше мы представляли шарады, покуда не надоело. Все одно ж никто не знает!

— Гениальная сия мысль принадлежала Болотову, — развеселился еще один собеседник. — Не всем же охота корчить из себя идиотов и размахивать ветками акации. А карьеру-то поди сделай, коли ты не каменщик! Вот мы и основали высокотайную ложу, которой нет! Куда как приятно перекинуться в картишки в хорошей кампании, не правда ль? А кто проштрафится за вечер, тот наутро садится писать протокол заседания. А уж какой у нас повар! Рыбный пудинг вас сегодня удивит!

— А что ж тогда означал сей жест, пальцем в горло? — начиная понимать, спросил Шервуд.

— Как что? — расхохотался Наузов. — Не пора ли промочить глотку?

— А ответ?

— Да, надобно принять на грудь, — подхватил Болотов среди всеобщего смеха.

— Стало быть, эти жуткие рожи в передней, они ничего не значат?