Декабрист

Выйдя из дворца, они пересекли заснеженную площадь и вошли в здание Главного штаба, направившись в зал заседаний. Там, за большим столом, сидело только трое пятидесятилетних генералов: узколицый высоколобый псковитянин, дежурный генерал Главного штаба (то есть заместитель начштаба Дибича) Алексей Николаевич Потапов, еще несколько лет назад дежурный генерал при великом князе Константине; самый старший (ему исполнилось пятьдесят пять), генерал от кавалерии, командир Гвардейского корпуса Александр Львович Воинов, жесткое прямоугольное лицо которого обрамляли баки; самый младший — Александр Иванович Нейгардт, начальник штаба Гвардии.

Не ожидая приглашения, Николай сел на пустующий стул, и Милорадович последовал его примеру.

— Ваше императорское высочество, — обратился к цесаревичу генерал Потапов. — В сложившейся ситуации экстренный Военный совет решил рекомендовать вам принести присягу Константину Павловичу.

Эти люди распоряжались шестьюдесятью тысячами войск, расположенных в Петербурге и его окрестностях. Их мнением нельзя было пренебречь.

— Вам не приходит в голову, что может быть какое-то завещание покойного государя, иначе решавшее этот вопрос? — бросил пробный камень цесаревич. — Он, помнится, говорил мне об этом. И, кажется, даже возлагал надежды на меня, зачем и дал мне титул цесаревича.

— Государей по завещанию не назначают; есть установление государя Павла Первого об определенном порядке наследования, отменившее известный указ Петра Великого о назначении императором наследника престола, — ответил за всех Милорадович. — Государь Александр нарушить отцовское постановление не мог. Вы должны наследовать после Константина Павловича, так как у него нет законного наследника…

— Хорошо, я соглашусь с вами, — отвечал Николай, сам меж тем лихорадочно соображая, как выбить командование из-под этих генералов при помощи нижестоящих начальников. Из дивизионных командиров, присутствующих в городе, он мог совершенно определенно рассчитывать только на опытного в интригах Александра Христофоровича Бенкендорфа.

Холодно простившись с генералами, Николай вернулся в Зимний. Не заходя к себе, он отправился в расположенные на втором этаже апартаменты вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Он решил посоветоваться со своей матерью, которую уважал как умную и волевую женщину, суровую немецкую принцессу, внушавшую почтение сыновьям. Он нашел, что потерявшая сына матрона давно пришла в себя и выглядела весьма неплохо для своих семидесяти с лишним лет. Николай начал разговор прямо:

— Матушка, я имел разговор с генералами Милорадовичем и Потаповым, и они настаивают, чтобы я присягнул Константину. Но разве более молодой принц и, как вы говорили, самый ваш любимый, полный энергии — не лучший государь для России?

— Сын мой, я все же считаю, что ты должен присягнуть. Можешь надеяться, я всегда буду арбитром между вами, если возникнут трения…

— Спасибо за совет, матушка, последую ему, — ответил Николай, выходя от матери.

— Ай да матушка! — шепнул он про себя. Мать десятерых детей, полжизни она была свидетельницей того, как Екатерина Великая правила при живом наследнике, и даже хотела его лишить права на престол. И Мария Федоровна была той, кто наотрез отказала всесильной императрице в согласии заменить своего мужа в качестве наследника престола малолетним Александром, любимым внуком Екатерины. А после гибели Павла она даже предприняла попытку повторить блестящее правление покойной императрицы. Впрочем, в тот раз Александр крепко удержал власть.

Похоже, Мария Федоровна еще раз хотела попытаться стать правящей императрицей. Кукловодом при марионетках. Она же не знала, что кончина ее сына также не была делом случая, как в свое время и мужа, и кое-кто успел подготовиться к ней заранее. Всего через три года вдовствующая императрица скончается — но пока она была жива и полна энергии. Николай вспомнил кольцо на руке Милорадовича, теперь зная, кем оно было подарено. Вдовствующая императрица могла опереться на своего брата Александра Вюртембергского, главноуправляющего ведомством путей сообщения; на его сына Евгения, командира Второго пехотного корпуса; на министра финансов, белобрысого, крутолобого, как пермяк, чем-то похожего на Пестеля, Егора Францевича Канкрина — сына выходца из Ганау; на председателя Госсовета Петра Васильевича Лопухина, с которым ее связывала давняя дружба; на его заместителя князя Куракина; на пайщиков Русско-Американской компании, среди которых самым весомым был похожий на престарелого Бенджамена Франклина адмирал Николай Семенович Мордвинов, член Государственного совета и председатель Вольного экономического общества… За нее, вероятно, выступил бы и австрийский посол: Австрия играла доминирующую роль в Германском союзе, всячески ограничивая Пруссию, на чьей принцессе был женат Николай. Однако без Милорадовича Марии Федоровне было не сладить со своим сыном.

Но не она затеяла заговор и не ей с ее кликой было пожинать плоды.