Декабристы. Актуальные направления исследований

Вторая половина XIX – начало XX вв. – в некотором смысле уникальный период в истории осмысления движения декабристов. Именно в этот временной отрезок происходило знакомство широкого круга российского общества с историей движения, вырабатывались первые декабристские концепции, происходило формирование декабристоведения как научной дисциплины. И, наверное, не будет сильным преувеличением сказать, что многие из идей того времени предопределили особенности восприятия декабризма последующими поколениями. Поэтому изучение их специфики и контекстов формирования крайне важно для развития современного декабристоведения[1360].

В настоящей статье мы остановимся на изучении особенностей освещения истории движения декабристов в основных российских исторических журналах: «Русский архив»[1361], «Русская старина» и «Исторический вестник».

Выбор журналов продиктован следующими обстоятельствами. Во-первых, в рассматриваемый период в указанных изданиях была сосредоточена основная информация, так или иначе относящаяся к истории движения декабристов. Во-вторых, как неоднократно отмечалось исследователями, во второй половине XIX – начале XX вв. история декабризма часто писалась, исходя из политических ориентаций авторов, что вело к появлению всевозможных мифов. В связи с чем важно оценить позицию изданий, ориентированных на историческую тематику и определенную научную объективность. В-третьих, территория распространения и количество подписчиков позволяет говорить о том, что посредством прочтения избранных нами журналов с историей декабризма знакомилась значительная часть населения Российской империи.

Кроме того, несмотря на то, что проблемы освещения истории декабризма на страницах «Русского архива» и «Русской старины» затрагивались в работах отечественных историков – А. Д. Зайцева, М. П. Мироненко, Н. Г. Симиной, С. А. Селивановой[1362], – основное внимание авторы сосредоточили на изучении мемуарного наследия участников движения, практически проигнорировав появлявшиеся на страницах указанных журналов официальную документацию, публицистические и научные статьи, воспоминания, не принадлежавшие декабристам. Декабристский же материал «Исторического вестника» вообще остался полностью вне сферы исследовательского внимания.

Проведенный нами сплошной просмотр годовых комплектов журналов показал, что большую часть декабристских материалов составляли источники личного происхождения. Так, из 172 выявленных нами публикаций, посвященных истории движения, 14 составляли воспоминания декабристов; 48 – дневники и воспоминания современников; 17 – официальная документация (правительственные распоряжения, переписка официального характера и т. д.); 46 – публицистические и научно-популярные статьи; 5 – некрологи; 33 – рецензии; 9 – заметки читателей на публикации[1363].

Личностную ориентацию публикаций усиливал и тот факт, что большинство авторов имели тесную биографическую связь с историей движения. Среди 61 выявленного нами автора 18 – сами декабристы, 28 имели биографическую связь с историей движения (являлись родственниками, друзьями, знакомыми или современниками декабристов). И только 15 авторов не имели биографической связи с историей декабризма.

В первые десятилетия в рамках исследуемого нами периода представления о декабризме формировались в напряженных дискуссиях.

В начале 1870-х гг. острая дискуссия возникла вокруг восстания Черниговского полка и оценки личности его руководителя С. И. Муравьева-Апостола. В споре можно выделить три позиции:

1) Декабристская – представленная активным участником восстания М. И. Муравьевым-Апостолом[1364].

2) Суждения представителей противоположной стороны – дочери и сына командира Черниговского полка Г. И. Гебеля – А. Г. и Э. Г. Гебель[1365].

3) Точка зрения публициста либерально-консервативного толка второй половины XIX в. – М. К. Балласа, опубликовавшего биографический очерк, посвященный С. И. Муравьеву-Апостолу[1366].

Мнения М. И. Муравьева-Апостола и детей Гебеля противоположны, что естественно, учитывая их личную заинтересованность. Более того, именно личностный фактор во многом определил смысловую и содержательную нагрузку публикаций. По сути, спор сторон сводился к попыткам оправдания С. И. Муравьева-Апостола или Г. И. Гебеля. Это объясняет причину того, что проблему восстания Черниговского полка авторы рассматривали через призму этических норм. Не случайно сюжетообразующими вопросами стали выяснение подлинности факта избиения офицерами полковника Гебеля и степень влияния характеров Гебеля и Муравьева-Апостола на начало восстания.