Декабристы. Актуальные направления исследований

Уверенность М. В. Нечкиной полностью разделял С. Б. Окунь, автор монографии о М. С. Лунине. Он отмечал, что этот замысел декабриста, «как и все последующие, не имеет ничего общего с идеей дворцового переворота и, более того, является полной его противоположностью»[232].

Промежуточную позицию в этом споре историков занял В. В. Пугачев. В целом не соглашаясь с выводами М. В. Нечкиной, он принимал точку зрения Ю. Г. Оксмана, но, как он выражался, с «некоторыми коррективами». В. В. Пугачев допускал, что разница между лунинским проектом цареубийства и переворотами XVIII в. существует: «В отличие от последних, – пишет он, – Союз спасения боролся за социальное преобразование, за уничтожение феодально-крепостнического строя. Их программы принципиально различны». Но вместе с тем историк доказывал, что «Союз спасения придерживался тактики “дворцового переворота”, но она понималась не одинаково разными членами тайного общества. Одни из них (прежде всего, М. С. Лунин) выдвигали на первый план террористический акт против царя. Другие (прежде всего, Пестель), считали цареубийство преждевременным»[233].

С. С. Ланда, исследуя организационную структуру и тактику действия первых тайных обществ, отмечал, что «будущий декабрист сталкивался главным образом с традициями дворцового переворота, лишенного радикальной политической программы и каких-либо определенных организационных форм и тактических установок. Поэтому вряд ли будет справедливо рассматривать сложные конспиративные системы… как свидетельства еще не изжитых форм заговора»[234].

Таким образом, можно констатировать, что в исследовательской литературе не существует единства мнений по поводу программы, тактики, а также структуры ранних декабристских организаций, не исключая вопроса о степени влияния на них примера дворцовых переворотов XVIII в.

Сами декабристы в своих сочинениях пишут о том, что они не одобряли, а наоборот, отрицали тактику и организационные формы заговора. Так, Н. И. Тургенев убеждал читателей своей книги «Россия и русские»: «Ошибочно было бы предполагать, что участники тайных собраний занимались исключительно составлением заговоров: об этом вовсе не было речи. Если кто-либо из участников и помышлял о заговоре, то вскоре он убеждался, что таковой в принципе невозможен»[235]. М. С. Лунин в своих «Письмах из Сибири» прямо утверждал: «Я не участвовал ни в мятежах, свойственных толпе, ни в заговорах, приличных рабам»[236]. Аргументация Лунина безупречна, в своей работе «Разбор Донесения Следственной комиссии государю императору в 1826 г.» он пишет: «Достаточно, кажется, заметить, что заговор не длится десять лет сряду; что заговорщики не занимаются сочинением книг, дабы действовать словами и восторжествовать убеждением; что им не приходит на мысль испрашивать согласия у власти, которую намереваются ниспровергнуть; наконец, что заговорщики не остаются неподвижно каждый на своем месте, когда наполняются темницы и начались истязания. История всех времен и народов не представляет сему примера»[237]. В соответствии с этим Лунин отрицал вообще наличие замыслов цареубийства в тайных обществах: «Тайный союз, – писал он, – не мог ни одобрять, ни желать покушений на царствующие лица, ибо таковые предприятия даже под руководством преемников престола не приносят у нас никакой пользы и несовместимы с началами, которые Союз огласил, и в которых заключалось все его могущество»[238].

Декабристу А. Е. Розену также было обидно, что в докладе Следственной комиссии его товарищи были изображены только как цареубийцы. В письме к Е. П. Оболенскому в 1861 г. он писал: «Грустное чувство возбудило во мне чтение доклада и самая характеристика виновности каждого… как будто все эти лица запечатлены характерами Палена, Орлова и их сообщников, исторически известных»[239]. А. В. Поджио доказывал, что «то были действительные убийцы, убийцы прославленные, за ними был легкий, жалкий успех». «Нет, они нам не пример», – восклицал декабрист[240].

И всё же, как мы считаем, не следует слишком доверять этим высказываниям. Декабристы создавали свои произведения об истории своего движения с вполне определенной целью: оправдать себя и своих соратников, показать, что они исповедовали светлые идеи и старались осуществить их. Конечно, программа тайных обществ была достаточно широкой и не ограничивалась лишь целями замены монархов на престоле или смены форм властвования, но также нельзя отрицать и наличия у них планов уничтожения императора.