Декабристы естествоиспытатели

По таким причинам, можно сказать, земледелие здесь в плохом состоянии; под хлеб всегда распахивают новую землю в июне или июле и на ней сеют следующую весну, и после двух жатв, но больше после одной оставляют поле отдыхать. Землю пашут мелко, плохими орудиями, боронуют плохо, от этого нередко хлеб зарастает травою. Для посеву хлеба если землю вспашут вместо июня или июля в сентябре, то весною посеянные зерна почти пропадают от сильного роста травы, и это оттого, что на земле, дурно вспаханной с осени, корни трав нисколько не перегниют и весною своим ростом заглушают посеянный хлеб; весною хотя пашут снова и боронуют, но это не помогает: для молотьбы нет ни овина, ни гумна - нет сомнения, что хлеб можно молотить и несушенный, но непонятно, для чего не делают гумна, тем более что каждое селение окружено лесом и без дельного труда стоило бы настлать пол. Кончив жатву в августе, все ожидают, когда реки покроются льдом, чтоб на нем молотить, и ето бывает около половины ноября} в таком положений люди, нуждающиеся в хлебе, по снятии жатвы начинают в своих избах на полу молотить вальками, какими катают белье, тут множество зерен проваливается сквозь пол, множество остается в колосе, и небольшая часть поступает на пользу хозяина; другие же и этого не делают и молотят просто на земле, которая еще не замёрзла. В этом случае в колосе остается едва ли не половина зерна, а вымолоченное так перемешано о землею, что трудно сказать, хлеб ли это или земля, Разумеется, что зерно после начинают провевать, пересыпая из лукошка в лукошко, отвевают мякину, но земля и песок остается о верном; при этой работе куры и даже свиньи не отходят и подбирают все, что просыпается мимо. Видя такие труды и потери, я спрашивал, для чего не сделают себе гумна о полом из колотых плах, ибо каждый видит, что в своей избе на полу молотить хорошо, только нужно, чтобы не было щелей. На это общий ответ был: "Правда, на деревянном полу гораздо лучше, да здесь никто не делает" и проч. Это то же, что "наши деды так жили".

Скотоводство здесь, я думаю, в таком же состоянии, как было во времена патриархов: каждый гонится, чтоб иметь большое стадо, но как его прокормить и как сберечь, об этом мало думают. Здесь хлопочут только об том, чтоб стада их круглый год могли жить на полях, т. е. существовать, не требуя трудов человека; и сено идет только тому скоту, который в доме, или в крайних случаях, когда на полях, в снегу от корму начинает ослабевать, тогда самых тощих берут на сено. Когда снегу выпадает столько, что скот не может, ногами разрывая его, доставать травы, или когда с осени поля покроются гололедицею, тогда животные гибнут тысячами. Года 3 тому, как зимою был очень глубокий снег, тогда у одного из 300 овец осталось едва 150. Молока от здешних коров так мало получают, что, ежели от которой сделают 10 ф. масла в год, такую хвалят как лучшую.

Рукодельных искусств я не нашел почти никаких: шерсть прядут для себя на веретенах, и то плохо; льну не сеют, коноплю хотя сеют, но приготовляют так плохо, что везде назвали бы ее паклею, а не пенькою. Мне принесли пуд пеньки, из которой при выческе около половины отошло в кострицу. Плотники плохие, порядочного столяра нет, кузнеца также. Железо петровского изделия продается около 10 р. пуд, гвозди и другие вещи привозят с Нижегородской ярмарки и продают дорого. К довершению скажу, что это место хотя окружено лесом, но сухого бревна или доски достать нельзя, надо самому все запасти, и, можно сказать вообще, если кто с осени не заготовит на целый год мяса, свеч, масла и проч., то после ничего не достанет. Вот тебе абрис относительно климата и местного произведения стороны"1.

1 ( ИРЛИ. Ф. 604. Оп. 1. Ед. хр. 15, Л. 129-131 об.)

В статье "Декабристские материалы Пушкинского дома" В. В. Данилов назвал письмо Торсона "Сельскохозяйственным и географическим описанием крепости Акши на берегу реки Онона". И это не единственный случай. Нередко письма декабристов представляли собой настоящие научные трактаты. Достаточно напомнить о письмах А. А. Бестужева-Марлинского к немецкому ученому А. Эрману, Н. А. Бестужева к известному гидрографу М. Ф. Рейнеке, профессору Горного института И. И. Свиязеву, секретарю ученого комитета Морского штаба А. А. Никольскому.

А сколько тонких наблюдений и удивительно ярких мыслей хранят письма Басаргина, Розена, Штейнгеля, М. А. Бестужева, Трубецкого, Якушкина и многих других декабристов, в том числе Лунина, вслед за Штейнгелем занимавшегося вопросами летосчисления, о чем свидетельствуют составленные им календарь и пасхалия по 1900 г. Поэтому попытки некоторых исследователей рассматривать письма декабристов лишь как упражнения в эпистолярном жанре неправомерны.