Читаем Декабристы и народники. Судьбы и драмы русских революционеров полностью

Разговор на съезде получился очень тяжелым, порой излишне нервным. Оно и понятно, ведь спор шел о том, вести ли и дальше пропаганду в деревне или признать, хотя бы временно, что основные силы организации надо переориентировать на политическую борьбу с правительством. Иными словами, спор касался собственно народнических, давно выработанных и освященных традицией убеждений. Теоретические разногласия, непростые личные отношения, вызывающие взаимное недоверие, – все это выплеснулось на съезде в полной мере. Плюс к этому ощущение, которое лаконично озвучила В. Фигнер: «Нас приглашали к участию в политической борьбе, звали в город, а мы чувствовали, что деревня нуждается в нас, что без нас темнее там».

Прямое столкновение «деревенщиков» и «политиков» произошло уже на первом заседании, когда съезд незначительным большинством голосов признал за «политиками» право пропагандировать свои взгляды в землевольческой печати. Вскоре после этого съезд покинул один из столпов «Земли и воли» Г.В. Плеханов (Жорж), сказав на прощание: «В таком случае, господа, мне здесь больше делать нечего. Приняв свое решение, вы тем самым признали, что “Земля и воля”, как выразительница революционных народнических идей, отныне перестает существовать». Через несколько лет, сделавшись марксистом, он также неистово набросится на мировоззрение народников вообще.

Однако в Воронеже «Земля и воля» существовать еще не перестала. Здесь был заключен некий компромисс, хотя все понимали, что его достанет в лучшем случае на несколько месяцев. Так оно и произошло. Уже к концу лета 1879 г. настроение в организации определилось окончательно и бесповоротно. В умах землевольцев, по словам Фроленко, воцарилась следующая формула: лучше полюбовно расстаться, чем, враждуя, дружить. В августе того же года в Петербурге был решен вопрос о разделе имущества и самого названия «Земля и воля». Партийная касса и оборудование типографии поделили поровну. «Деревенщики» для названия своей фракции выбрали «землю» и стали называться «Черным переделом». «Политикам» досталась «воля», и потому их организация получила название «Народная воля».

Что можно сказать по поводу распада «Земли и воли»? Прежде всего то, что жизнь вновь указывала радикалам на несоответствие народнических теорий реалиям российской жизни. Именно это заставляло революционную мысль и практику метаться, искать новые варианты, позволявшие России, по мнению радикалов, выйти на путь прогресса. Ближайшие цели народнического движения вырисовывались достаточно ясно: передача власти в руки трудящихся и передача земли в руки крестьянства. Сами цели представлялись благородными и возражений не вызывали. Дело было только в средствах борьбы с режимом и времени применения этих средств.

Эскизы к портретам

Александр Дмитриевич Михайлов

Александр Михайлов родился в семье небогатого курского помещика и получил хорошее домашнее образование. В 1875 г. он поступил в Технологический институт в Петербурге, но вскоре за участие в студенческих волнениях был выслан на родину в Путивль. Осенью 1876 г. Михайлов попытался продолжить высшее образование, однако не сумел поступить в Горный институт, а потому стал вольнослушателем математического факультета Петербургского университета. Правда, к этому времени увлечение науками отошло у него на второй план, поскольку Александр вступил в ряды «Земли и воли», а вскоре стал одним из ее руководителей.

Весной 1879 г. он ушел «в народ», жил среди саратовских раскольников спасовского толка, надеясь преобразовать старообрядчество в новую революционную религию. Работа среди старообрядцев отличалась особой спецификой и оказалась очень непростой. «Мне пришлось, – вспоминал Михайлов, – сделаться буквально старовером, пришлось взять себя в ежовые рукавицы, ломать себя с ног до головы… кто знает староверов, тот понимает, что это значит… исполнять десять миллионов китайских церемоний и исполнять их естественно». Из затеи с созданием революционной религии путем соединения старообрядчества и социализма, естественно, ничего не вышло, но Михайлова это не разочаровало и не остановило.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история (Вече)

Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена
Грюнвальд. Разгром Тевтонского ордена

В книге историка Вольфганга Акунова раскрывается история многолетнего вооруженного конфликта между военно-духовным Тевтонским орденом Пресвятой Девы Марии, Великим княжеством Литовским и Польским королевством (XIII–XVI вв.). Основное внимание уделяется т. н. Великой войне (1310–1411) между орденом, Литвой и Польшей, завершившейся разгромом орденской армии в битве при Грюнвальде 15 июля 1410 г., последовавшей затем неудачной для победителей осаде орденской столицы Мариенбурга (Мальборга), Первому и Второму Торуньскому миру, 13-летней войне между орденом, его светскими подданными и Польшей и дальнейшей истории ордена, вплоть до превращения Прусского государства 1525 г. в вассальное по отношению к Польше светское герцогство Пруссию – зародыш будущего Прусского королевства Гогенцоллернов.Личное мужество прославило тевтонских рыцарей, но сражались они за исторически обреченное дело.

Вольфганг Викторович Акунов

История

Похожие книги

Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Валентин Пикуль
Валентин Пикуль

Валентин Саввич Пикуль считал себя счастливым человеком: тринадцатилетним мальчишкой тушил «зажигалки» в блокадном Ленинграде — не помер от голода. Через год попал в Соловецкую школу юнг; в пятнадцать назначен командиром боевого поста на эсминце «Грозный». Прошел войну — не погиб. На Северном флоте стал на первые свои боевые вахты, которые и нес, но уже за письменным столом, всю жизнь, пока не упал на недо-писанную страницу главного своего романа — «Сталинград».Каким был Пикуль — человек, писатель, друг, — тепло и доверительно рассказывает его жена и соратница. На протяжении всей их совместной жизни она заносила наиболее интересные события и наблюдения в дневник, благодаря которому теперь можно прочитать, как создавались крупнейшие романы последнего десятилетия жизни писателя. Этим жизнеописание Валентина Пикуля и ценно.

Антонина Ильинична Пикуль

Биографии и Мемуары