Декабристы и русское общество 1814–1825 гг.

Второй по важности для Тургенева была судебная реформа. В «России и русских» он предсказал многие черты будущей судебной реформы 1864 г. Это введение независимости судей, гласности судопроизводства и института присяжных. Судебная реформа влечет за собой реформу местной администрации. Крестьянам будет предоставлена возможность участия в мировых судах и местном самоуправлении. Значение последнего все время будет расширяться за счет децентрализации власти. Превращение крестьян в полноправных граждан предполагает предоставление им возможности получить образование, что неизбежно влечет за собой реформу образовательной системы. То же самое касается и армии. Рекрутские наборы должны перестать быть исключительной повинностью и приобрести всесословный характер. При этом в армии, как и везде, отменяются телесные наказания, и срок службы сокращается до восьми лет.

Завершающим этапом реформ должно стать уничтожение абсолютизма. Отмена крепостного права, реформа суда, местного самоуправления и т. д. должны продвинуть Россию по пути к правовому государству и подготовить ее переход к представительному правлению. Поскольку предполагается, что и политические реформы будут проведены действующим правительством, то Россия станет конституционной монархией наподобие Англии. Царь сам дарует стране конституцию, введет принцип разделения властей и установит избирательную систему. Тургенев был сторонником прямого, но не всеобщего избирательного права. Он считал наличие образования и собственности необходимыми условиями для избирателей. Их общее количество он предлагал ограничить миллионом человек. Таким образом, в пятидесятимиллионной России лишь каждый пятидесятый получал право голоса.

Увенчивая здание реформ представительным правлением, Тургенев считал на этом процесс вхождения России в число цивилизованных государств завершенным. В дальнейшем она должна развиваться наряду с передовыми европейскими странами на условиях свободной конкуренции на внутреннем и внешнем рынке. Все попытки контролировать промышленность или социальные отношения со стороны государства он считал недопустимыми и вредными. Принцип laissez faire (не мешайте им) он противопоставлял как стремлению самодержавного правительства вмешиваться во все сферы государственной жизни, так и популярным в тогдашней Европе социалистическим идеям.

Книга Тургенева «Россия и русские» не имела успеха ни за рубежом, где она свободно продавалась, ни в России, куда проникала контрабандой. А. И. Герцен объяснял этот тем, что Тургенев «не знал той России, которая развилась после 1825 года. Образ мыслей г. Тургенева, к несчастью, не позволяет понять положение вещей в России». В этом Герцен был прав и неправ. Действительно, Россия 1840-х гг., с ожесточенными спорами западников и славянофилов, увлечением интеллигенции немецкой философией, поисками путей социалистических преобразований и т. д., никак не отразилась в книге Тургенева. В отличие от Герцена, только что покинувшего навсегда николаевскую Россию, Тургенев был недостаточно информирован о реальном положении дел в империи. Но в то же время Тургенев в чем-то оказался прозорливее Герцена. Если у последнего к тому времени уже не было никаких иллюзий относительно реформаторских намерений Николая I, то Тургенев по доходящим до него слухам и отдельным мероприятиям правительства в области крестьянского вопроса вполне серьезно воспринимал желание царя отменить крепостное право.

Основанием для этого Тургеневу служила вся история крепостного права, подтверждавшая, что русское самодержавие не заинтересовано в его сохранении. Три исключения – указ Бориса Годунова 1597 г., отменивший право крестьянского перехода от одного землевладельца к другому, ряд указов Анны Иоанновны, предписывающих помещикам покупать людей без земли, и распространение крепостного права на Малороссию при Екатерине II – лишь подтверждают, в силу своей случайности, общую тенденцию противостоять закрепощению личности крестьян помещиками. Годунов, по мнению Тургенева, «вскоре умерил и ограничил» собственное постановление и тем самым не закрепостил крестьян, а «подал, так сказать, только повод к закрепощению». Указы Анны Иоанновны по крестьянскому вопросу Тургенев называет «бестолковыми», а ее правительство «кровавым и тупым»[947]. Труднее всего Тургеневу объяснить действия Екатерины II, закрепостившей малороссийских крестьян, или Александра I, учредившего военные поселения. Но здесь и здесь Тургенев находит причину в недостатке гласности: «Если бы в России была какая-нибудь гласность при Екатерине II в эпоху закрепощения Малороссии или при Александре I во время учреждения военных поселений, то, судя по возвышенности души и бабки, и внука, нет сомнения, что они с негодованием отвергнули бы и то, и другое и тем спасли бы память свою от справедливых укоризн истории»[948].