Декабристы. Перезагрузка. Книга первая

Еще, будучи в Москве получил письмо от оставленного на хозяйстве в Питере Льва Пушкина. Он сообщал мне о случившемся в Петербурге и в Кронштадте ужасном наводнении. С его слов «корабли ходили по улицам. Наши люди совершенно потерялись, и если б не было Ника, то вы, Иван Михайлович, лишились бы всего типографского оборудования и мебели в доме. Ник прежде стал законопачивать двери, когда же вода начала пробираться в щели и сквозь пол, он приказал слугам поднимать на второй этаж всю мебель и выбирать все из комодов, а сам вместе с Иосифом находясь почти по пояс в воде, руководили рабочими, подняв на стеллажи все, что можно и до тех пор они не оставляли типографии, покуда все не прибрали. В доме же удалось спасти почти весь ваш мех; попортилось только ваше бюро, письменный стол и еще кое-что… Больших разрушений не случилось, но пришлось красить стены, перекладывать размокшие печи и вставлять в рамы окна на первых этажах». То, что Ник не растерялся, для меня удивлением не было, перед отъездом я его подробно проинструктировал по действиям в доме и на производстве в случае мощных паводков.

По наводке все того же Пущина, встретился генералом Орловым Михаилом Федоровичем, ныне, после недавнего скандала, пребывающим в мрачном расположении духа в своем московском доме.

Орлову – генерал-майору, составлявшему условия капитуляции Парижа союзной армии, можно сказать, на роду было написано участвовать в тайных обществах. Его отец Федор Григорьевич, был братом Григория и Алексея Орловых, руководителей заговора 28 июня 1762 г., возведшего на престол Екатерину Вторую. Как и большинство будущих декабристов, он вернулся из французского похода ярым сторонником реформ; подписывал с другими неравнодушными петиции царю по отмене крепостного права, состоял в различных обществах – от литературных до тайных (Орлов один из основателей преддекабристской организации «Орден русских рыцарей», руководитель кишиневской управы «Союза благоденствия»).

И результат его кипучей деятельности не заставил себя ждать. Александр Первый пять раз отвергал предложения отдать под командование Орлова дивизию и вообще демонстрировал по отношению к нему подозрительность. Только в июне 1820 года Орлов получил в командование 16-ю пехотную дивизию, расквартированную в Кишиневе. Оказавшись в Кишиневе, Орлов поставил себе целью распространить просвещение среди солдат и ввести более человечное к ним отношение. Так, он устраивал для нижних чинов ланкастерские школы с взаимной системой обучения, руководил которыми вошедший в историю как первый декабрист Раевский Владимир Федосеевича, а также запретил в своей дивизии телесные наказания. Но из-за случившихся в 1822 году волнений в дивизии, когда солдаты помешали капитану Брюханову наживаться на провиантских ассигновках и, рассмотрев дело Орлов, признал претензии солдат правильными и отдал под суд проворовавшегося капитана. Но начальник Орлова Сабанеев И.В. дело пересмотрел, солдат, виновников «беспорядков» наказали кнутом, сослали на каторжные работы, а «главною пружиною ослабевшей дисциплины» был признан руководитель ланкастерских школ Раевский В.Ф., которого взяли под стражу и посадили в крепость.

– А что вы скажете на то, если, допустим, представим себе такую чисто умозрительную ситуацию: абсолютистская монархия в Петербурге свержена и борцам за народную свободу требуется деятельная помощь всех неравнодушных сил, и прежде всего военная?..

– И зачем же тогда военная помощь нужна, если монархия, как вы говорите, уже свергнута?

– В столице, например, она свергнута, но в стране еще остаются очаги непримиримых роялистских сил …

– Да-с … Однако … Что вам сказать? Сердце не обманешь и против него не пойдешь, а оно у меня, думаю, вам известно к чему тяготеет … Но к чему эти вопросы? Вы же знаете, что по итогам расследования меня освободили от командования дивизией и с 18 апреля 1823 года назначили «состоять по армии».

– Это всего лишь бумажка, а главное сердца ваших солдат, которые вас до сих пор любят, да и среди офицеров у вас хватает сторонников.

– Приятно, конечно, это слышать, но все равно я вас не понимаю …

– В Петербурге, – я пересел поближе к Орлову и перешел на шепот, наклонившись к его уху, – уже через год-полтора совершенно точно произойдут знаменательные и давно ожидаемые вами события. А теперь я вас прямо спрашиваю, сможете ли вы, получив от меня соответствующее послание в определенный день и час въехать в расположение своей бывшей 16-й дивизии, арестовать или расстрелять там всех тех, кто окажет вам сопротивление и выступить с верными вам солдатами, скажем на Киев, для соединения с другими восставшими частями?