Декабристы. Перезагрузка. Книга вторая

На Сестрорецком заводе детали ружей обрабатывались по лекалам вручную, ручная подгонка деталей оружия напильниками и надфилями требовала высокой квалификации рабочих. Это было узким местом и чтобы его "расшить" требовалось для подобных операций внедрить особые станки, режущие инструменты и специальную оснастку. Для обработки плоскостей, выборки канавок и тому подобных работ требовалось фрезерование, заменявшее точение, строгание и некоторые другие виды обработки металла. Введение же единой системы допусков и посадок, калибров и шаблонов - обеспечит взаимозаменяемости узлов деталей огнестрельного оружия для одногообразца винтовок и в конечном итоге позволит нам не только использовать на ружейном производстве низкоквалифицированный труд, но и существенно масштабировать само производство.

- Ясно, Иван Михайлович, спасибо, примем любую помощь с благодарностью и постараемся не подвести! Заявки по всем нашим первоочередным нуждам, думаю, будут готовы завтра-послезавтра. Придется менять оснастку, лекала и штампы у машин отковывающие детали замка, и в литейном цеху некоторые отливные формы тоже … Ладно. Насколько я понимаю останавливать действующее производство нельзя до тех пор, пока мы не будем полностью готовы перейти на производство капсюльных винтовок?

- Верно! Но от производства гладкоствола необходимо полностью отказаться уже сейчас. Все оружие от вас должно выходить только нарезным, пускай даже пока, как временная мера, и кремневым. Ничего страшного в этом нет, главное новые расширительные пули для кремневых штуцеров у нас будут.

- А, что на счет ударного взрывного порошка скажете?

- Этот взрывчатый состав не первый год производится на моих предприятиях, запасы его накоплены изрядные. Саму технологию производства в ближайшее время планирую передать на Охтинский завод.

Поднялся из-за стола:

- Наша победа в руках инженеров, мастеровых и простых рабочих! В тылу у вас не менее горячо, чем на фронте! Помните, новыми винтовками и пулями мы сможем загнать недобитым монархистам, олицетворяющим собой лишь гнусное вековое рабство и тиранию, пулю в лоб! И выбросить всю эту мерзость на свалку истории! Вся свободная Россия верит в вас!

Принятие революционной армией на вооружение новых образцов оружия и боеприпасов далось мне, моим сторонникам и единомышленникам не без боя. В военной среде, естественно, были зашоренные субъекты, что упирались в опыт Великой войны, из которой они вынесли для себя убеждение, что викторию в бою приносит вовсе не стрельба солдат, а их храбрость в атаке – шаржировке.

Выиграть этот бой с "шаржистами" удалось только потому, что среди революционных генералов и офицеров считалось моветоном прослыть в обществе махровым ретроградом, сторонящимся прогресса и новых веяний в военном деле. Подобный тренд можно наблюдать на протяжении всей истории человеческой цивилизации. Давно и не мной подмечено, что новички, недавно обращённые в "новую религию" (как в прямом, без кавычек, так и в переносном смысле) часто становятся более радикальными, фанатичными последователями и проводниками новых для них идей по сравнению со старыми, если так можно сказать "потомственными последователями", которые, вот ирония судьбы, на фоне таких "новообращенных" иногда смотрятся самыми настоящими консерваторами. Вот эти вот особенности человеческой психологии, когда люди из "кожи вон лезут", чтобы доказать себе и окружающим, что они тоже рЭволюционеры и в глубине души всегда таковыми были, и сыграло мне на руку.

Навешанного же клише "ретроград" опасались или даже боялись. Во-первых, с такой характеристикой не сделаешь карьеру в стране охваченной революцией. Во-вторых, могли последовать и некие кардинальные выводы с гораздо более страшными последствиями. Люди понимали, что вслед за "ретроградом" на очереди будет "монархист", а там и до расстрельной стенки недалеко ... У всех в уме сидела, как заноза, Великая Французская революция с ее гильотинами. Отсюда, очевидно берут свое начало конформизм и сговорчивость многих прежде твердолобых сторонников штыковых атак.

Дело в том, что в условиях наступившей в России, после разгрома наполеоновской империи, политической реакции, выразившейся в установлении аракчеевского режима, все выступления в пользу нового способа ведения войны, пропаганда военных идей Суворова и Кутузова, а также обращение к опыту Отечественной войны 1812 г. стали рассматриваться правящими кругами как критика правительственного курса.