Декабристы. Перезагрузка (СИ)

В ответ я долго раскланивался и благодарил. Потом мы незаметно скатились на тему фотодела, от которого, как несложно догадаться, императрица-мать была просто без ума от счастья. В самом же конце беседы, гранд-мама – как звали «нашу бабу Машу» родичи, поинтересовалась, в чем нуждается талантливый писатель, изобретатель и начинающий издатель. Ну и я, не теряясь ни на миг, сразу же заявил, что существует у меня настоятельная потребность в участке для организации там бумагоделательного производства, где-нибудь в губернии, за городом. Нелединский-Мелецкий тут же ответил, что они с Марией Федоровной в самом скором времени попытаются моему «горю» помочь. Улыбаясь в ответ по-американски в тридцать два зуба, я в очередной раз рассыпался в благодарностях. В следующем году должно прибыть из Англии заказанное оборудование, а мой участок на 16-й линии по нынешним временам может быть для издательства/типографии по размерам еще и подходит, но производство бумаги туда уж совершенно точно не влезет. В новом месте, если все, конечно, срастется и получится, можно будет и наше с Шиллингом будущее производство телеграфных аппаратов развернуть.

Тогда, предаваясь благостным размышлениям, я еще не знал, какую гранд-мама со своим секретарем подсунут мне «свинью», любезно продав за символическую цену казенные амбары Винного городка рядом с моей типографией на все том же Васильевском острове, который через пару лет затопит вместе со всем Петербургом, м-да … Но, как говорится, «дареному коню в зубы не смотрят», придется как-то мудрить с размещением оборудования.

На этом сюрпризы не закончились. С заговорщицким видом императрица с секретарем вывели меня в сад, где под сенью деревьев собралась большая толпа разномастного и пышно одетого народа. Наше появление, как иногда по случаю говорили в будущем, было встречено бурными и продолжительными аплодисментами, переходящими в овации.

Мы подошли к импровизированной трибуне, на которой Нелединский-Мелецкий толкнул очередную свою речь, представив меня петербургскому высшему свету в новом, дворянском качестве, а также прилюдно вручил мне российскую привилегию на изобретение (В Европе, с патентами, я понятное дело, пролетел как фанера над Парижем. Каюсь, спешил, боясь упустить случай влезть в доверие к императрице, поэтому, считаю потери оправданными, но они были отчасти восполняемыми, к примеру, о той же фотопленке и многом другом здесь еще и понятия не имели). Присутствующие же на этой встрече академики торжественно вручили мне диплом почетного члена Петербургской академии наук. Дела, однако …

В Питер же, ближе к ночи, я возвращался полноценным российским подданным, всеми признанным изобретателем и ученым, но, самое главное, дворянином. Последнее, отнюдь немаловажное обстоятельство, освобождало меня от налогообложения и давало возможность вполне легально покупать себе крепостных, в моем случае – рабочую силу в типографию и мастерские. Победа? Да! И весьма существенная, учитывая непростые традиции и нравы здешнего общества.

* * *

В начале августа обзавелся новой недвижимостью, выкупив у казны за символическую сумму (благодаря протекции Марии Федоровны) участок № 1 на берегу реки Смоленки, отделяющей остров Васильевский от острова Голодай. Раньше, во второй половине XVIII века этот участок принадлежал купцу Мануйлову, который разместил на нем деревянные и каменные амбары для хранения пеньки и льна. В 1806 году государство приобрело эти постройки и дополнительно построило каменные склады для вина, вследствие чего участок стали называть Винным городком. Но теперь-то, думаю, он название сменит, вскоре здесь появятся куда более респектабельные и благозвучные производства. В будущем на этом участке, если не врал смартфон, размещался завод им. М.И. Калинина, «в девичестве» Гильзовый, плавно «переродившийся» в Трубочно-инструментальный завод.

В опустевшие складские помещения была перенесена типография, производство фотопластинок и химреактивов. Здесь же, в бывшем Винном городке запланировали в будущем разместить еще и производство телеграфных аппаратов с проводкой. Шиллинг на это уже дал принципиальное согласие, другое дело, что полностью готовых опытных образцов аппаратов еще не было. Постоянно отвлекавшая Шиллинга служебная деятельность мешала ему всецело сконцентрировать свое внимание на инженерно-конструкторских работах. Да и я на скорости разработки аппаратов особо не настаивал, потому, как их еще предстояло запатентовать, а во-вторых, до не давних пор у нас даже нормального участка под размещение производства не было, не говоря уж об оборудовании, которого и сейчас не видно, и неизвестно когда оно появится.

Заказанное же из Англии и еще не пришедшее оборудование решил попридержать до весны 25-го года на складе в Хельсинках, о чем и отписался своим контрагентам. Тем более, повод у меня «железный» – в амбары я перенес типографию и фотомастерскую.