Декамерон (СИ)

— Уходит из Портового Района в сторону Ремесленного Квартала. Тут близко.

Галактион взвалил на плечо свою секиру. Лезвие разошлось на частокол иглообразных зубов, кряхтя. Он кивнул ученику и сказал:

— Не будем терять время. Если не мы остановим Пращура, никто не сможет. Голову архонта нужно доставить в столицу как можно скорее. Базилевс не успокоится, пока не взглянет в его мёртвые глаза.

Лицо Селевка обратилось камнем. Он смолчал, не желая перечить учителю. Если бы магистр видел то же, что и он, Ауксилия не стала бы так спешить. Но превентор в первую очередь грешил на собственный провал. Вполне возможно, у ауксилариев есть все шансы вернуть своего Прародителя в его вечную тюрьму.

— Веди нас, — призывал Галактион.

Его ученик склонил голову, соглашаясь, и пошёл первым. Остальные некроманты выдвинулись следом. В небе за ними летели виверны и скат. В округе не осталось живых, которые бы ужаснулись при виде них.

Пришла пора. Они идут в Ремесленный Квартал. Навстречу судьбе.

Актей Ламбезис их ждал.

Борт «Сирокко» Флэй покинул сам не свой. Предателя мутило. Бросало из стороны в сторону. Казалось, нервы бросили на раскалённую сковородку. Боль проникала всё глубже, вызывая ломоту костей.

В ушах стоял скачкообразный звон, будто оглушило взрывом. Желудок сморщился, как если бы Альдред не ел целую вечность. И в то же время аппетита как не бывало.

У него в глазах начало двоиться. Лоб горел, его знобило.

Он шатался, как если бы в одинокого осушил бутылки две бренди.

При переходе через трап на причал чуть было не свалился в воду. Еле выстоял.

Отражение в синей воде проявило его облик.

Себя Альдред не узнавал. Ему было всего девятнадцать. Он видел в себе молодого и перспективного инквизитора, принятого в отдел персекуторов. Седого, но полного жизни, готового побороться за лучшее завтра.

У него ещё всё впереди. Просто мимолётное впечатление.

Он видел в себе авантюриста. Сорвиголову, бросившего вызов судьбе во имя единственного человека, ему близкого. Победителя чудовищ, который срубал им головы на пути к ментору. Спасителя своей дражайшей наставницы.

Но перед ним показался кто-то другой.

Взгляд напоролся на сломленного и горбатого сморчка, что сверлил его двумя впавшими зенками в отражении. Призрак того, кем был ещё вчера Альдред Флэй.

Бледный, как смерть. Тщедушный, тощий, обессиленный.

Словно чахотка высосала из него все жизненные силы. Даже волосы, являвшие собой дуэт соли с чёрным перцем, стали абсолютно белыми, как первый снег. На нём не было лица. Только кривая, мученическая мина.

Из человека легко может получиться нелюдь. При этом даже не обязательно его калечить физически. Вслед за изуродованной душой изменится и облик.

«Это что… я? Как?»

Флэй не узнал себя в отражении. Не веря своим глазам, ощупал пальцами впавшие щёки. Кожей чувствовал касание. Всё-таки он.

Пусть и не сразу, но постепенно Альдред принимал нового себя. Выбора ему никто не давал.

Он чувствовал эту боль в душе. Яд, наполнявший каждую частичку его тела.

Жизнь впечатала его в землю стальным кулаком, размозжив по поверхности, будто комара-неудачника. Напитавшегося кровью, но не успевшего её сохранить.

Седьмая Эпоха будто состарила его. Но нет. Просто ему не хватило хребта выдержать мир, обрушившийся на него.

Видок оказался настолько болезненный, что Альдред неожиданно допустил по-настоящему роковую мысль: его смерть не за горами.

Утреннее солнце оберегало его от нападения упырей. Архонта Альдред больше не звал: слишком резко стало плохо. Ничего подобного ренегат и близко не испытывал. Его тошнило, и всё равно всякий раз, когда начинался рвотный позыв, дело не доходило до кульминации. Предельно паршивое состояние.

Тем не менее, дезертир должен был идти. Сгорбившись, будто заражённый, он брёл ко второй линии Портового Района. У него возникло такое ощущение, словно его заплевал всей толпой честной народ. Сам себе предатель был противен.

Он растерял всякую уверенность в том, какое место в Аштуме должен занимать. Сестра Кайя понесла от него, но оставила позади, получив то, что было нужно. Таких пощёчин от нее воспитанник никогда не терпел. С этим ничего уже не поделаешь, и это хуже всего.

Пойдя на поводу у ностальгии, Альдред бросил своих боевых товарищей. Как бы Марго ни старалась помочь, пока Джакомо делла Колонна жив, путь назад в «Гидру» ему заказан. А если за это время недобитки успели добраться до острова Памятного, дезертира прихлопнут сразу по возвращению. И плакали его мечты выбраться из Города с Мезар.

Флэй слепо, неустанно шёл в сторону Акрополя. Хотя сам до конца не понимал, зачем. Впрочем, больше и некуда было податься. Инквизиция казалась ему хоть каким-то гарантом безопасности в Саргузах, что познали тяжкую бытность в эпоху Семи Лун.

И, если бы Альдред оказался хоть немного удачлив, мечи Церкви приняли бы его обратно в свои ряды. Только вот предатель выяснил, что является потенциальным сосудом для языческого Бога. Целесообразность воссоединения резко оказалась под жирным вопросом. Его тайну могли раскрыть — и привет, костёр.