Декамертон

Иногда мне кажется, что он тоже хочет от меня отвыкнуть. И тоже не может. Наверное потому, что Лешка чем-то стал похож на меня. Он позаимствовал у меня очень многое. Вплоть до манеры написания писем. Иногда мне кажется, что он даже начал думать как я. С таким же цинизмом, отрешенностью и отрицанием существующего. Временами мне хотелось ему сказать, чтобы он катился из моей жизни куда подальше и оставил меня в покое. Без повторений, возвращений и бесконечных примирений. Да, мне будет трудно это пережить. Но переживать бесконечно по поводу его непонятных уходов – это еще хуже. Мне хотелось, чтобы все было просто. Но у Лешки свои правила. И больше половины из них мне никогда не постигнуть".

Наш последний совместный учебный год стал самым сложным и болезненным в наших взаимоотношениях. Как часто я хотела плюнуть на Лешку и забыть о его существовании!

Иногда Лешка мне снился. Смуглый, подвижный, насмешливый… Он улыбался и бывал нежным. Я хранила в памяти эти сны вместе с реальностью. Иногда я даже их путала.

И все-таки, несмотря ни на что, я хотела продолжать нашу с Лешей дружбу. Мне нравилось общаться с этим человеком, слышать его ехидства и подколы, вспоминать мелькающие моменты нежности. Меня больше всего бесило в нем даже не его постоянно меняющееся настроение, а то, что Леша никогда и ничего не объяснял. Он мог нагрубить, надуться без причины, да еще и сделать вид, что это я во всем виновата. А я жутко не люблю чувствовать себя виноватой! Мне всегда хочется знать причину. Почему все не может быть легко и просто? Я не знаю. Этот вопрос из области Лешиных бесконечных тайн.

"Когда все хорошо и замечательно, я думаю, что в нашей жизни, может быть, и не стоит ничего менять. У меня тоже многое зависит от настроения. Иногда мне кажется, что нужно оставить все, как есть, и я с чисто дружеским интересом слушаю твой очередной загон – например, как круто летать с парашютом. А иногда, в связи с удручающим положением дел, меня охватывает безысходность, и я погружаюсь в депру."

Леша старался не пускать меня в свою жизнь. Очень старался. Он проводил возле меня все меньше и меньше времени, пытался не разговаривать ни о чем серьезном, но иногда не выдерживал, и шел провожать меня до моей остановки. Мы дожидались автобуса, он целовал меня в щечку, и я делала ему ручкой. Раз и навсегда заведенный ритуал, не требующий изменений. Или требующий? Я сама этого не знала. Может быть, поэтому, и не могла убедить Лешку в том, что декорации следовало бы сменить.

Иногда у меня по отношению к Лешке возникали до такой степени нежные чувства, что я начинала верить в то, что он мне больше, чем просто нравится. В такие минуты мне хотелось наговорить ему кучу ласковых слов. Но Леша не всегда принимал мою нежность, хотя в его затяжных периодах недотрожности появлялись светлые проблески. И тогда… тогда все становилось радужным.

Я с тихим ужасом думала о перспективе расстаться с Лешкой и потерять его навсегда. Наверное, я чувствовала, что что-то произойдет, и наша дружба полетит куда-нибудь к черту. Можно было бы смело добавить, что и к дьяволу. Потому что туда полетели все наши взаимоотношения. Я настолько привыкла к Лешке, что вообще с трудом представляла – как я буду жить без него. Я просто не представляла себя без нашей дружбы и без наших постоянных встреч. 5 лет, изо дня в день, помногу часов мы проводили с ним за одной партой. За это время к кому угодно можно привыкнуть. А если человек нравится?